Александр Щелоков - Босиком по горячим углям

Таштемир подошел к наливнику, когда тепловоз стронул состав в сторону Койдалы. Ухватившись за поручень рукой, легко поднялся на тормозную площадку и... оказался лицом с молоденьким милиционером в свежей, еще необношенной форме. Отступать было некуда.

Произнося звуки в нос, Таштемир строго сказал:

- Здесь посторонним ездить запрещено.

- Я из милиции, - объяснил парень, несколько растерявшись. - Нам можно.

- Не можно, - сказал Таштемир, все так же гундося. - Как ваша фамилия?

- Алимов. Милиционер Алимов.

- Хорошо, можете ехать, товарищ Алимов. Только встаньте в сторонку.

- Документы у вас есть? - вдруг спросил милиционер.

- А то, - сказал Таштемир и сунул руку за пазуху, где лежал пистолет.

Его уверенность успокоила милиционера, и он дружески улыбнулся:

- Ладно, я вам верю... Слыхали, что мы ловим преступника?

- Нас предупреждали.

- Знаете, сколько отвалят тому, кто его обнаружит?

- Сколько?

- Пять тысяч.

- Я его поймаю, - сказал Таштемир уверенно. - Такие бабки мне нравятся.

Милиционер довольно засмеялся.

- Они всем нравятся.

- Мне особенно. Поэтому вам здесь ехать не стоит - я премию делить не собираюсь.

Они оба рассмеялись.

- Вы до конца поедете? - спросил милиционер,

- Само собой, товарищ Алимов.

- Тогда действительно мне здесь делать нечего.

Привет!

Милиционер ловко соскочил с подножки, когда поезд уже набирал ход.

8

В Койдале он прожил без малого пять лет и потому, как бывает в небольших провинциальных городках, знал здесь многих и многие знали его. Это помогает, если ты ищешь или ловишь; если ищут и ловят тебя самого, каждое знакомство из блага превращается в свою полную противоположность.

Первая нежеланная встреча произошла внезапно.

Таштемир задами рабочего поселка пробирался в город, как вдруг лицом к лицу столкнулся с Раисой Матвеевной Тряпкиной, давно и хорошо известной ему дамой местной окраины. Создавая Раису Матвеевну, творец не затратил особых усилий: без малого двухметровой длины, хорошо оструганная и потому лишенная каких-либо выпусклостей и округлостей доска была на делена способностью двигаться и говорить.

Главным чувством, которое определяло ее характер, была зависть. Раечка завидовала всем женщинам, у которых водились деньги, имелись мужья или любовники. Она завидовала и тем, у кого не было ни денег, ни любовников по той простой причине, что у них имелись полновесные груди, крутые бедра, а туфли они носили не сорок третьего, а только тридцать шестого или тридцать седьмого размера. Мир Раисы Матвеевны был полон зависти и страданий. Радости в нем случалось куда реже, чем гадости. Последней неприятной вестью стало сообщение участкового инспектора, что каждому, кто поможет в поиске бывшего милиционера, ныне опасного преступника Иргашева, гарантирована премия в пять тысяч рублей. "Вот кто-то урвет куш, не сгибая спины!" - досадовала Раиса Матвеевна. И вдруг именно ей подвалило счастье нежданной встречи.

- Таштемирчик! - пропела Раиса Матвеевна как можно приветливее. Зайди, пожалуйста, у меня к тебе разговор...

Таштемир мгновенно оценил ситуацию. Отказаться от приглашения было опасно. Алчно блестевшие глаза Тряпкиной просто кричали о том, что она знает о премии за его голову и упускать такой куш в ее намерения не входит. При этом Таштемир понимал, что ей неинтересно делить деньги с кем-то, и потому она постарается заполучить призового мужчину к себе домой.

А если он откажется последовать за ней, эта хабалка и скандалистка начнет, чего доброго, голосить, и тут же у дома соберется толпа.

Они вошли в дом, поднялись на второй этаж, и Раиса Матвеевна трясущимися руками открыла замок квартиры.

- Входи, Таштемирчик! - предложила она, широко раскрывая дверь.

- Мадам! - галантно склонил голову Таштемир - Только после вас. По-иному не приучен.

Скривив губы, что означало благодарную улыбку, хозяйка шагнула через порог, чего до этого, должно быть, делать не собиралась. Проще всего было запереть преступника в квартире и звать на помощь.

Оказавшись в прихожей, Таштемир вынул пистолет и приставил его к животу Раисы Матвеевны.

- Тихо! Скажешь слово - конец!

Он знал, что с дамой такою рода надо быть предельно серьезным и ни в коем случае не показывать своей нерешительности.

Хозяйка побледнела и на минуту-другую лишилась дара речи. Уж чего-чего, а такого поворота она не ожидала.

Окинув комнату взглядом, Таштемир остановил его на старом платяном шкафу. Подтолкнув к нему женщину, открыл дверцы и свистящим шепотом приказал: