Наталья Солнцева - Джоконда и паяц

– Молодец, Рома. Не подвел.

Журналисты у парадного насторожились и начали поглядывать в сторону кустов, где происходила эта странная беседа.

– Идем отсюда, – прошептала Глория и потянула Павла за рукав, увлекая за собой. – В машине поговорим. Зябко тут.

Санта сидел за рулем «аутлендера» и ворчал:

– Столько соли на дорогу насыпали, что никакая резина не выдержит, никакой металл. После каждой поездки автомобиль мыть надо.

– Заедем на мойку, – успокоила его Глория, располагаясь рядом с Павлом на заднем сиденье.

– Это ты, злодей? – повернулся к нему Санта. – Опять натворил чего?

Парень насупился и промолчал. Великан кивнул, словно получил ответ, и включил зажигание.

– Зачем ты пришел к этому дому, Паша? – спросила Глория, когда машина тронулась. – Надеюсь, два папарацци, которые там топтались, не нащелкали тебя в профиль и анфас?

– Нет.

– Это радует. И все-таки…

– Вы не поверите.

– Без Алины не обошлось? – вздохнула она.

Молодой человек бросил на нее удивленный взгляд и признался:

– Я ее чувствую. Может, она стала призраком? Иногда я ощущаю ее присутствие. Алина словно зовет меня… и просит о чем-то. Я бы хотел посмотреть на ее портрет, написанный Артыновым.

– Ты думаешь, он все еще в мастерской?

– Нет, конечно. Артынов забрал его домой или выставил на продажу. Знаете, Алина почему-то просит освободить ее… из темницы, где она заперта, – выдавил Павел. – Вот мне и пришло в голову…

– Освободитель! – сердито перебила Глория. – Держись подальше от всего, что связано с Алиной. Забудь о ней. Иначе пропадешь.

– Вы считаете меня сумасшедшим?

– Ты приближаешься к этому…

Эмилия расставила на столе сахарницу, тарелки с ломтиками булки, кусочками сыра и дольками лимона. Потом принесла чашки с дымящимся кофе и предупредила:

– Осторожно, горячий. Жаль, нет ни шоколада, ни конфет. Нам бы сейчас не помешало что-нибудь сладенькое.

– Я не могу есть, – отказалась от угощения Светлана.

– М-мм! – восхитился Лавров, вдыхая аромат кофе. – Чудесно пахнет.

– Пусть немного остынет, – посоветовала Эми. – Только с огня.

У нее тоже отсутствовал аппетит, но кофе она выпьет с удовольствием. Чуть позже. Надо же хоть чем-то компенсировать постигшую ее утрату. Еще один недостойный любовник вдобавок ко всему промышляет шантажом. Она саркастически усмехнулась и спросила у Светланы:

– Тебе легче?

Та молча кивнула. Лавров положил в чашку два кусочка сахара и помешивал.

– Подай мне лимон, – попросила Эми.

Ей стало безразлично, что подумает о них художница. Эту перемену уловил только Роман. Светлане было не до тонкостей в чужих отношениях. Ее тошнило, руки дрожали. Запах еды вызывал отвращение.

Лавров посмотрел на Ложникову и галантно протянул ей тарелку с лимоном. Вдруг та выскользнула и задела чашку. Кофе выплеснулся на руку Эмилии. Она вскрикнула и вскочила с места.

– Надо обмыть холодной водой… – растерялся сыщик. – Идем, я помогу. Скорее, а то будет ожог.

– Ой… больно…

– Прости, я не хотел!

Он торопливо увел пострадавшую в ванную. Светлана осталась за столом одна. Минуло минут пять, прежде чем Лавров вернулся…

Эми со слезами замывала пятна на своем любимом джемпере. Несколько коричневых капель попали на рукав. Тыльная сторона ладони, куда вылился кофе, покраснела и саднила. Что за ужасный день сегодня? Утром скандал с Метелкиным, потом звонок Светланы… теперь еще и это.

Джемпер придется выбросить. Настроение безнадежно испорчено. Лавров оказался редкостным проходимцем и мошенником. Как тут не заплакать?

А он, как назло, суетится рядом, рассыпается в извинениях.

Она в сердцах отправила его в гостиную к Светлане. Он не возражал. Пробормотал, что декораторшу лучше не оставлять одну, и смылся.

Эмилия провозилась в ванной почти четверть часа. Поливала холодной водой обожженную кожу, умывалась, подправляла макияж. Ей уже расхотелось пить кофе. Она бы с удовольствием ушла, не прощаясь. Но нельзя было.

– Хорошо, что он не видел, как я плачу, – прошептала Эми своему отражению в зеркале. – Мужчины не стоят моих слез.

Вздыхая и жалея себя, она провела мокрыми пальцами по волосам, собралась с духом и вышла.

Светлана с Лавровым сидели за столом и гадали на кофейной гуще.

– Как твоя рука? – спросил он. – Еще болит?

– Терпимо.

– Мне выпала дальняя дорога, – сообщила художница, показывая бурые потеки на дне чашки.