Дэвид Хьюсон - Земля обетованная

Когда говорю, что увидел Мириам, стоящую в воде, то не утверждаю, что она действительно там была. Я еще не свихнулся. Просто часть моего мозга пыталась вернуться в прошлое и найти перспективу с помощью некоторых игр, которые могли мне помочь. Мириам вот уже двадцать три года была мертва. Живой она была лишь в воспоминаниях любивших ее людей. Несмотря на последние открытия, я все еще причислял себя к таким людям. Оказывается, она меня обманывала. Но были те, кто обманывал нас обоих, а как — это мне еще предстояло узнать. Они дали деньги Джонни Луну, чтобы он открыл бар «Сестра дракона». В качестве фасада выставили улыбающуюся маму Элис, каким-то образом пристегнули сюда Мириам, обрядили ее в вызывающее платье с разрезом на боку и приступили к бизнесу.

За это время моя жена, мать Элис и ее дядя что-то узнали, за что и поплатились жизнью. Рики, как говорят военные, стал «второстепенной потерей». Я не наивный человек. Когда Сюзанна показала мне эти чеки и банковский счет в некой отдаленной стране, название которой все не могу запомнить, я немедленно нашел одно возможное объяснение. Мириам и раньше подделывала на чеках мою подпись. Несколько раз. Это было необходимо: когда ей нужно было заплатить за что-то большое, одной подписи было недостаточно, поскольку счет у нас был общий, а я часто отсутствовал по делам службы.

Вполне возможно, что она поставила обе подписи на общем счете. За меня она подписалась хорошо, а за себя — плохо, на всякий случай, если возникнут осложнения. А потом она снова подделала мою подпись, чтобы снять деньги с моего персонального счета (там лежало две сотни долларов со времен моей холостяцкой жизни) и переправить их в офшор.

Но зачем? И откуда она получала помощь? Она была умной женщиной, но для переправки счетов в другие страны требовались знания, которых у нее заведомо не было. Уж не собиралась ли она сбежать от меня с кем-то, кого встретила в баре «Сестра дракона»? В этом случае мне пришлось бы отвечать на неудобные вопросы. Или, может, все это сделал человек со стороны, а она и не знала? А потом, когда правда вышла наружу, он убил ее, Рики и маму Элис?

— Ну? — спросил я у фигуры, стоявшей в волнах и придерживавшей алую юбку, чтобы ее не замочила вода. Она не выглядела мертвой. Она была красивой. Этого и стоило ожидать. Это была не Мириам, а моя память о ней, вызванная разнообразными химикатами, вколотыми в вену. Они и оживили память о давно покойной жене, потому что она была человеком, которого на данный момент мне больше всего хотелось увидеть.

Мириам, созданная моими воспоминаниями, посмотрела на меня, улыбнулась и сказала:

— Не сейчас, Бирс. У тебя нет времени.

— Преварикация [12] Уклонение от прямого ответа. — нехорошая вещь после стольких лет.

— Боже, да ты в тюрьме научился длинным словам. Выслушай короткое: беги.

— Послушай, Мириам, я хочу узнать, жив я или нет.

Любила ты меня или ненавидела… Я не знаю. А все, что ты говоришь…

Послышался звук. Много звуков. Крики. Некоторые доносились издали, но звучали громко.

— Беги.

Это был не ее голос, в этот раз я точно это разобрал. Рассердившись, поднял голову и увидел, что Мириам там нет. На черных волнах качалась белая лодочка. На сиденье транзистор передавал знакомую песню. С кормы, уткнувшись клювом в грудь, на меня грустно смотрел пеликан.

Странная вещь — музыка. Она побеждает время. Сидит позабытая в твоем сознании, а потом выскакивает из небытия, стоит только услышать две ноты на гитаре или мужской голос, пропевший лишь слово песни, о которой долгие годы не вспоминал. На этот раз это была группа «Флитвуд Мэк» с песней «Иди своей дорогой». Ее звучание вытащило меня из глупой ямы эгоцентризма, в которую я свалился и которой так хотел избежать.

В кармане моих штанов что-то завибрировало в тот момент, когда началось пение.

Она обожала этот альбом, проигрывала пластинку снова и снова, пока игла не протирала поверхность — мы были семьей, все еще не знавшей CD, — и мне приходилось покупать новый диск.

Я вытащил розовый телефон.

— Беги, Бирс, — кричала Элис. — Беги!

Справа от меня, там, где я договорился с ней встретиться, автомобиль мигал фарами. Слева услышал работающий двигатель. Я посмотрел. Это была огромная машина — джип. Он ехал по песку, освещая себе дорогу.

И побежал к Элис, думая о том, что увидел и что услышал за последние несколько часов.

— Пусти меня за руль, — сказал я, садясь в машину. — Я знаю здесь все дороги.