Ингрид Нолль - Мертвый петух

Я тяжело вздохнула:

— Ну хорошо, пусть она об этом знала, но почему нельзя допустить, что она сама была в него влюблена?

— Боже мой, как же ты туго соображаешь! Такие слюнтяи, как этот учитель, были не в ее вкусе, мы с ней частенько его обсуждали. А вот к его дружбе с Вивиан она относилась совершенно спокойно. «Большинство учителей — педофилы, а у Вивиан — эдипов комплекс, они идеально друг другу подходят» — это ее слова. Так ни одна женщина не скажет про мужика, в которого влюблена.

— Возможно, она говорила так только для отвода глаз, — возразила я, — чтобы ты ничего не заподозрил.

Юрген посмотрел на меня и покачал головой.

— Вы, старые девы, чудной народ! — прогремел он на весь зал, и сидевшие рядом посетители мгновенно повернулись в нашу сторону и принялись с интересом меня разглядывать.

— Извини, Рози, я не тебя имел в виду. — «А кого же еще?» — подумала я. — Но тебе, наверное, не понять: мы с Беатой не забивали себе голову всякой мутью вроде подозрений в измене.

Я собралась уходить, но он вцепился в мою руку, потный и пьяный, совсем как Хартмут несколько дней назад. Во мне поднялась холодная ярость:

— Господин Фальтерманн, отпустите меня! Я только что была на похоронах моей лучшей подруги и не настроена выслушивать оскорбления в свой адрес!

— Ага, теперь я уже господин Фальтерманн! Милостивая госпожа не желает переходить на ты с мелкой сошкой вроде меня. Беата была совсем другим человеком, лишенным высокомерия и предрассудков! И она никогда в жизни не была влюблена в этого хлюпика. — Он немного подумал. — Он, скорее, в твоем вкусе!

Мое лицо вспыхнуло, и это от него не укрылось.

— Не бери в голову, Рози. Я не хотел обижать тебя, нашу благочестивую девицу. Просто злюсь, потому что легавые меня достали. Думаю, этим я обязан тебе. Они решили, что я пригласил Беату на завтрак с шампанским и кокнул ее, поскольку она сказала, что любит другого. Им даже известно, что мы с Беатой уже бывали на этой башне раньше, — наверное, это тоже твоих рук дело.

— Могу я теперь идти? — спросила я. Мне стало совсем плохо. Казалось, только что перенесенная болезнь возвращается вновь.

— Погоди, — не унимался Юрген, — не переживай так, я честный парень и привык говорить, что думаю. Женщина твоего возраста, без мужа и детей бог знает что может нафантазировать про личную жизнь других людей. Поэтому мой тебе совет: не суй свой нос в то, что тебя не касается. Беата не покончила с собой из-за несчастной любви, а если бы она указала мне на дверь, я бы ее и пальцем не тронул. Тебе все ясно?

Я кивнула, и он наконец выпустил мою руку. Я заплатила у стойки и поспешила унести ноги.

Впоследствии в голову мне приходило множество замечательных ответов на его обвинения. Когда он начал распространяться о фантазиях старых дев, я могла бы рассказать ему о том, что Беата говорила насчет разницы между ним и Витольдом.

Как убить рослого, сильного мужчину, который может справиться с вами одной левой, если у вас нет револьвера? С помощью яда? А где взять яд? И как незаметно его подсыпать? Нет, пожалуй, нужно достать новый револьвер. Но где? Лучше бы за дело взялся профессионал, киллер! Это было бы идеальное решение. Хотя, если подумать, оно даже обсуждению не подлежит, потому что наемным убийцам нужно платить. Если верить детективным фильмам, они требуют за свои услуги по меньшей мере сто тысяч марок, а откуда мне их взять? И как я — Розмари Хирте, порядочная служащая юридической конторы, — вообще найду киллера? Я решила великодушно подарить Юргену жизнь.

Этот мерзавец даже не дал мне после похорон поговорить с Витольдом, которому наверняка нужно было с кем-нибудь пообщаться после печальной церемонии, но скорее всего не хотелось беседовать с Вивиан на виду у родственников. Уверена, он искал меня. «Тира, — сказал бы он, — моя верная подруга, пойдем к тебе домой, поболтаем немного!» Не исключено даже, что он видел, как я уходила в компании этого отвратительного Юргена Фальтерманна.

Я лежала в постели и слушала песни Брамса:

Витольд был хорошим психологом. Он знал, что под такую песню старая дева сможет хорошенько выплакаться. За всю свою жизнь я не плакала столько, сколько сейчас — и было от чего. В пятьдесят два года, в этом достойном сожаления возрасте, я встретила свою первую и единственную любовь. К сожалению, это произошло слишком поздно.

Могла ли я позволить себе терпеливо ждать, пока у Вивиан появится новая любовь? С каждым днем я необратимо старилась и дурнела. Вероятно, на какое-то время процесс удастся затормозить: можно красить волосы, пользоваться дорогой косметикой, принимать витамины и гормоны, но не за горами дни, когда и это перестанет помогать.