Валерия Леман - Восьмерка, которая не умела любить

— Правильно, ты — автор, — негромко сказал я, и вот тут Лунатик вздрогнул. — Ты придумываешь сюжет и главных героев, закручиваешь интригу и сочиняешь эффектную развязку, сам оставаясь в тени.

Журналист обратил на меня тяжелый взгляд.

— Уверяю тебя, — проговорил он сухо, — здесь и авторства моего нет. Я всего лишь на мгновение поверил, что Кася меня заметила. Но она просто решила повеселиться, засняв меня с девицами в чем мать родила.

— Но ты ведь был у нее дома в день похорон? — осторожно спросил я.

Лунатик, так же пристально глядя на меня, мгновенно напрягся и медленно кивнул.

— Разумеется. Как и все сотрудники журнала.

— Держу пари, ты пытался порыться в ее флэшках и бумагах.

— Для этого просто не имелось ни малейшей возможности: комната была полна людей, а студия, естественно, закрыта.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Я думал о том, что поистине каждый человек — загадка. Тщедушный очкарик Лунатик, над которым издевались все кому не лень, оказался многослойнее брюссельской капусты — тут и игра в Адониса, и стрельба в тире, и участие в оргиях, и мама-физкультурница. А за всем этим — холодный, расчетливый ум и способность быть жестким, если нужно. О таковой способности говорил светло-карий взгляд его глаз, устремленный сейчас на меня.

Не знаю, о чем думал Лунатик в тот момент. Во всяком случае, он внезапно попрощался, и я проводил его до выхода. Как раз когда мы вышли за ворота, рядом остановилось такси, из которого выскочил счастливый, улыбающийся Заки. Они с Лунатиком сдержанно кивнули друг другу, последний поспешил сесть в свою колымагу и отчалить.

— Где ты был? — затаскивая приятеля в дом, подальше от возможного града пуль, спросил я.

Заки помахал перед моим носом глянцевыми бумажками.

— Угадай с трех раз.

Чего тут было гадать — в его руках красовался билет на самолет рейса Москва — Тель-Авив на завтрашнее число, время вылета — одиннадцать-двадцать. Итак, история подходила к слову «конец» жирными буквами на весь экран. Я только от души надеялся, что слово это не будет залито потоками крови.

— Поможешь объясниться с твоей сестрой? — тревожно зашептал Заки, едва мы вошли в гостиную. — Она так рвалась улететь со мной.

— Насколько знаю, Ольга поняла, куда ты отправился с утра пораньше, — успокоил его я. — Все когда-нибудь кончается, такова жизнь. Думаю, она это переживет.

Заки вздохнул и, как на плаху, шагнул за мной в кухню, где Ольга мрачно пила кофе, а Васек, измученный ее монологами, чистил овощи к обеду.

— Не надо ничего говорить, — едва взглянув на весь полный раскаяния облик моего приятеля, заявила Ольга. — Я сразу поняла, что ты отправился за билетом. Бог с тобой, золотая рыбка. Будет желание, слетаю в Израиль без тебя. А пока вот отдохну в Египте с братом и Васьком. Правда, Васек?

Васек поднял на меня глаза, полные тоски. Ольга подошла к Заки и прощающе поцеловала.

— Я буду помнить тебя всю жизнь. Ты удивительный. А по случаю твоего отъезда, думаю, нужно приготовить какой-нибудь удивительный ужин. Васек, придумаешь что-нибудь этакое, а?

— Нет ничего лучше шашлыков с дымком, — голосом мученика откликнулся Щекин. — Погода хорошая, давайте отдохнем в саду, у нас есть отличный мангал.

Так родилась идея последней ночи под звездами. Я, конечно, не имею в виду, что эта ночь должна была стать последней для Заки. Хотя, разумеется, такую возможность исключать, увы, не приходилось до самого конца.

Последняя ночь Заки в моем доме выдалась поистине волшебной. Разумеется, для этого пришлось похлопотать нам с Васьком, поскольку виновник торжества продолжительно прощался с Ольгой, запершись в спальне, а больше помощников не предвиделось.

Итак, Васек погрузил мясо в маринад, приготовленный по его личному рецепту, установил рядом с террасой мангал, засыпал его углем и отправился в город за коньяком и белым алжирским вином лично для Ольги. Я же остался нарезать бесчисленные салаты из свежих овощей и печь свой фирменный лимонный торт. А между делом повышал жизненный тонус кофе, сваренным в маленькой турке на одну чашку. Словом, жизнь бурлила, ароматы заполняли дом и рано или поздно должны были выкурить Заки с Ольгой из спальни.

Они появились, когда шашлыки уже благоухали на весь сад, вызывая обильное слюнотечение у соседей в целой округе. Дело было ближе к полуночи, и едва мы уселись за стол, как начался теплый дождик, мягко зашелестевший в листве сада, растворяясь в его глубине. Но мы сидели под навесом, и потому могли смело наслаждаться видом дождя, не испытывая от него никаких неудобств.