Рита Тальвердиева - Династия. Семь обретенных Я

Пришпиленные иглами, нам предстояло вытерпеть под капельницей пару часов. Но мне и море стало по колено. Я вновь баюкал мысль о скором прощании с этим нелепым миром. Осколок вернее таблеток… Даже к странному соседу я не испытывал злости.

— Наори на меня, — словно подслушав мои мысли, прошелестел сосед.

Видимо, он так решил извиниться.

— Да ну вас, — отмахнулся я и зачем-то ляпнул: — А у меня сегодня день рождения…

— Поздравляю, — глянул на меня сосед с любопытством этнолога, рассматривающего говорящую гусеницу.

— Говорят же, где вход, там и выход. Накануне решил проверить, — усмехнулся я, но голос предательски дрогнул. Душу не переставало терзать невыплаканное горе.

— Поверь, все образуется, — вздохнул мой сосед по палате.

Нотка сочувствия сыграла роль той самой, последней, капли. Я затрясся в сдерживаемых рыданиях, растирая свободной рукой по лицу слезы.

— Позавчера… В пятницу… Не стало брата.

— Я тебя понимаю…

Невыразимая горечь в его словах подействовала странным образом. Слово за слово, и я поведал ему свою историю. В пересказе все выглядело страшно нелепо, глупее не бывает. Но он солидарно кивал. Он умел слушать.

«Жили-были двое умных, а третий… Возжелал жену брата — Лию. И поперхнулся. Лия оттолкнула Сашку. Получилось насмерть.

«Тумбочка виновата, — кричала в истерике Лия, — вон какое ребро острое. А теперь звони в полицию — пусть твой ребенок в тюрьме родится!».

Я этого не хотел.

Лия сказала, что это судьба. Я поверил и заплакал вместе с ней. Теперь их осталось только двое — Лия и наш будущий ребенок. Меня в этом раскладе не было. «Судьба!» — скажут после и соседи.

Как во сне, я завел мотоцикл с коляской и отвез тело подальше в горы, к Малому Седлу. То, что было Сашей, я уложил у туристической тропы. Утром на него наткнутся спортсмены или курортники. Не забыл и про паспорт — положил во внутренний карман куртки. А именной проездной — в карман спортивных брюк. Мало ли…»

Представив, что с него могут снять любимую куртку, оставив вмерзать в сугроб, горло перехватило. Я едва выдавил:

— Вот и все.

Сосед по палате не проронил ни слова.

— А что вы бы сделали на моем месте?! — не выдержал я. — Продолжали бы дышать, радоваться жизни? Если б не я…

— Если б не я, — прохрипел вдруг старик, — мой средний брат не казнился бы всю жизнь подобным вопросом. Если б не я, — повысил он голос, — два старших брата не заморозили бы потрясающее открытие… Видели мои сегодняшние фокусы, — ткнул он пальцем в помолодевшее лицо, — это всего лишь жалкая попытка воспроизвести по памяти формулу… Формулу бессмертия, рассчитанную двумя старшими братьями. И как вы поняли, — обвел он взглядом палату, — попытка… неудачная. Так что и я могу пропеть в том же духе: «жили-были три брата, четвертый — дурак». Едва приехав на каникулы, этот 20-летний недоросль, — ернический тон не оставлял сомнений: он говорил о себе, — пробрался, представь себе, в лабораторию, где ставились опыты со взрывчатыми веществами… Любопытно же! Лабораторию размело в брызги, — уже тихо добавил он. — Несчастный случай… Вместе со мной погибли люди, пострадали и прохожие… Отца хватил удар… Не вынес того, что стало со мной. Видишь, — ткнул он в белесые «брызги» у виска… — Бог, действительно, шельму метит, — быстрый взгляд в мою сторону настолько смутил (он мысли читает?), что я не посмел переспросить о сказанных им открытиях.

— Любопытство, брат, страшный порок…. Праздное любопытство, — поправился он. — Именно оно притягивает Случай, который путает карты и примагничивает беду, и всегда — вдруг, вмиг, однажды… А следующего дубля, шанса и пробы может и не быть.

— Но вы-то остались живы! — с горечью вернулась мысль о Саше.

Лицо соседа вдруг сморщилось, вскинутая было свободная рука упала, прикрыв веки.

— Что с вами?

— Проехали! — шмыгнул он по-детски носом и уже иным, чуть ли не торжественным голосом произнес:

— Все же ты оказался в нужное время в нужном месте.

— Кому нужное?! — захлебнулся я в крике.

Голову вновь повело.

— Тебе, брат.

От странной интонации мороз пробежал по коже. Прикушенная губа отрезвила: то ржавым клинком провернулась мысль о Саше. Единственном, кто звался и был моим братом.

— Возьми-ка, — кивнул он на свой мобильник.

— Оставьте, — смерил я взглядом допотопную модель телефона.