Лиза Марклунд - Пожизненный срок

— Звони ему, я не собираюсь вмешиваться, — сказала Анника, стараясь не выказывать эмоций.

— Чем ты можешь помешать? — удивился Патрик.

— Это хорошая мысль — пощупать полицию, — заметила Берит. — Я могу кое-что разнюхать в институте судебно-психиатрической экспертизы. Может быть, удастся что-нибудь узнать о результатах психиатрического обследования.

— Я могу поговорить с адвокатом, постараюсь взять у него интервью, — предложила Анника.

Патрик фыркнул.

— Желаю удачи, — сказал он, и Анника вдруг разозлилась.

— Надо не забыть и жертву, — сказала Берит. — Мы, конечно, много писали о Давиде Линдхольме летом, но, видимо, настало время обновить материал.

— Я могу это сделать, — сказал Патрик.

Анника положила ручку на стол.

— Можно я вам помешаю?

Все трое подняли голову. На них выжидающе смотрела Ева-Бритт Квист.

— О, вот и наша спасительница от газетного дракона, — рассмеялся Патрик. — Чем можем служить?

— Завтра в два часа состоится общее собрание за столом дневных корреспондентов. Явка обязательна. Речь пойдет о нашем будущем.

Она повернулась и исчезла в дебрях редакции.

— Как поступим с судом? — сказала Берит, сняла очки и по очереди посмотрела на коллег.

— У меня дети, — поспешила отказаться Анника.

Она только недавно отсидела целую неделю на суде над Нобелевским убийцей. Вердикт был вынесен на прошлой неделе — пожизненное заключение, и у Анники не было ни малейшего желания выслушивать все эти юридические формальности, из которых никто не узнает ничего нового.

— Я проанализирую суд.

— Не сомневаюсь, что у тебя это получится, — сказала Берит, — но не собирался ли Шёландер заняться этим? Что скажешь по поводу обновления сайта?

Патрик угрюмо буркнул что-то насчет того, что политическим обозревателям не стоит совать нос в криминальную хронику.

— Если ты напишешь резюме новостей печатной версии, то я смогу дать фон и привести факты, — сказала Анника, обращаясь к Берит.

— У вас утренние кофейные посиделки? — спросил подошедший Спикен и бросил на стол Берит распечатку.

— Что это? — спросил Патрик, проворно схватив листок.

— Убийца полицейского на свободе, — сказал Спикен. — Виктор Габриэльссон летит в Арланду. Министерство иностранных дел наконец смогло вызволить его. Не думал, что им удастся это сделать.

— Вот черт, — сказал Патрик, раскрасневшись. — Мы знаем, когда приземлится самолет?

Мелкий шведский гангстер Виктор Габриэльссон стал притчей во языцех за последние десять лет. На основании сомнительных улик он был приговорен американским судом к пятидесяти годам тюрьмы за соучастие в убийстве полицейского в пригороде Нью-Йорка. Он провел в заключении восемнадцать лет и все время добивался права отбывать срок в Швеции.

— Господи, сколько же в завтрашнем номере будет убийц полицейских, — заметила Анника. — Как бы их не перепутать?

— Эти случаи очень разные, — наставительно произнес Патрик. — Один произошел в США, другой у нас, в Швеции.

— Самолет взлетел в аэропорту Логан в Бостоне пять часов назад, — поделился информацией Спикен.

— Мы стартуем, — сказал Патрик и выразительно посмотрел в сторону отдела фотографий.

— Так как нам быть с материалами о Давиде Линдхольме? — с невинным видом поинтересовалась Анника.

— Но ты же справишься с этим? — великодушно произнес Патрик, надевая плащ и делая отчаянные знаки фотографу.

Патрик выбежал из редакции, и стало очень тихо. Берит и Анника посмотрели друг на друга.

— Не будь к нему слишком строга, — сказала Берит. — Он молод и полон энтузиазма.

— В самом деле? — язвительно спросила Анника. — Между прочим, он на год старше меня.

Берит рассмеялась.

— Ну, значит, он просто выглядит как сущее дитя. Ты напишешь о Давиде?

Анника криво усмехнулась.

— Если честно, то Давид интересует меня гораздо больше, чем Виктор Габриэльссон, но я уже пыталась напечатать материалы о темном прошлом Давида и наткнулась на глухую стену. Как ты думаешь, Юлию Линдхольм могут признать невиновной?

Берит удивленно взглянула на Аннику поверх очков.

— Ни малейшего шанса, — сказала она. — Даже самого крошечного.

Анника сбросила ноги на пол, подняла с пола сумку и направилась в отдел дневной смены. Поставив на стол свой подержанный ноутбук, она вышла в Интернет. Некоторое время она сидела за столом, оглядывая редакцию.

Ева-Бритт Квист обосновалась в стеклянном кабинете Андерса Шюмана и что-то говорила, отчаянно жестикулируя. Впрочем, этим она занималась практически все время. Шюман, откинувшись на спинку кресла, устало и обескураженно смотрел на Еву. Все последнее время он целыми днями только этим и занимался — выслушивал Еву-Бритт Квист.