Лиза Марклунд - Пожизненный срок

Что можно сократить?

Отдел рекламы сокращать нельзя — это даже не обсуждается. Им и так придется напрячься ввиду развертывающегося кризиса, и реклама — единственный способ сохранить доходы хотя бы частично. Аналитиков и распространителей трогать тоже нельзя. Технические службы и так уже ободраны почти до костей.

Остаются редакции и администрация.

Андерс Шюман вздохнул. Ему вдруг захотелось встать и пойти к кофейному автомату, но он, закрыв глаза, представил себе горький вкус напитка и решил повременить. Другой способ поднять доходы — увеличить количество проданных экземпляров, что предъявило бы повышенные требования к квалификации журналистов. Значит, сокращения в составе редакций надо производить с хирургической точностью.

Но это означает неизбежный конфликт с профсоюзом.

Надо сохранять и увольнять людей по их способностям и умению работать, но у профсоюза свой принцип: первым увольнять того, кто пришел последним.

Если он пойдет таким путем, то уйдут все, кого недавно взяли на работу, и останутся только старые кадры, а это невозможно, если газета хочет выжить.

Новые люди, работавшие на сайте газеты, были незаменимы. Если их уволить, то все траты на них окажутся неоправданными, а это громадные убытки. Но нужно было сохранить и старые, проверенные, квалифицированные кадры, которые, например, еще знали, кто такой канцлер юстиции, например.

Шюман испустил горестный стон.

Профсоюз наемных работников и Ассоциация журналистов были относительно слабыми и рыхлыми организациями. Они редко всерьез ввязывались в драку и практически никогда не руководствовались здравым смыслом. Шюман до сих пор помнил свое удивление, когда Ассоциация журналистов в одностороннем порядке предложила, чтобы журналисты-практиканты получали другую работу (например, мытье посуды в ресторанах, уборка помещений или работа у конвейера на заводах «Вольво») в случае увольнения. Это предложение было настолько несерьезным, что его не стали рассматривать ни правительство, ни деловые круги.

Шюман почесал бороду.

В понедельник состоится ежегодное собрание местного отделения профсоюза. На собрании выберут нового председателя, так как предыдущий председатель с августа уходит в учебный отпуск.

Места председателя отделения домогались многие, ибо оно позволяло полностью посвятить себя делам ассоциации и отдалиться от редакционных проблем. Мало того, стать председателем отделения профсоюза значило приобщиться к власти, так как должность приближала к руководству. Председатель становился полноправным участником заседаний совета директоров, как представитель трудового коллектива.

Лишь бы это был человек с мозгами, подумал Шюман и решил все-таки встать и пойти к кофейному автомату.

Когда Анника вошла в помещение редакции с новенькой сумкой на плече, ей показалось, что сотрудники как-то странно на нее смотрят. Естественно, коллеги были не прочь посплетничать — к этому располагала и профессия, — а пожар в ее доме наверняка был вчера главной темой толков и пересудов.

Она поправила на плече ремень сумки и быстро зашагала дальше.

Сначала надо взять требование и получить в технической службе новый ноутбук, потом постараться найти в Интернете старые материалы, а уже после этого заняться статьей о Юлии Линдхольм.

Но прежде всего надо выпить чашку кофе.

Бросив сумку и куртку на длинный стол репортеров дневной смены, она пошла к кофейному автомату.

Там она обнаружила Андерса Шюмана, который близоруко смотрел на кнопки, пытаясь в них разобраться.

— Как мне налить крепкий с сахаром, но без молока? — спросил он.

Анника быстро нажала последовательность: + крепость + сахар − молоко, а потом — «Приготовить».

— Как насчет компьютера? — спросила она. — Я могу его получить?

— Требование я подписал, оно лежит у меня на столе, — ответил главный редактор. — Тебе нужно что-нибудь еще?

Она задумалась.

— Мне нужна машина, — ответила Анника. — Я могу в выходные воспользоваться одной из редакционных машин?

— Наверное, да, — сказал Андерс Шюман и направился в свой кабинет. — Кстати, ты не знаешь, кто такой канцлер юстиции?

— Канцлер юстиции? — удивленно переспросила Анника. — Это динозавр. А что?

Главный редактор остановился.

— Динозавр?

— Да, или еще какое-нибудь доисторическое животное, — усмехнулась Анника. — Это же полнейший абсурд, что такая должность продолжает существовать только потому, что ее учредили в начале восемнадцатого века. Теперь любой человек в Швеции имеет право менять своего адвоката, не спрашивая разрешения правительства. Так что это совершенный нонсенс.