Лариса Соболева - Та, которой не должно быть…

– В смысле?

– Давай распишемся. И ты на законных правах будешь лежать на этой кровати, – ударил он ладонью по постели. Ударил властно, дескать, к ноге!

Алла не ждала подобной экстравагантности, на миг замерла, приподняв смоляные брови и приоткрыв распухший от поцелуев рот. На ее лице мелькали тени разнообразнейших эмоций, кроме… радости! Словно она и мысли не допускала, что вариант с женитьбой возможен. Нет, мысль-то допускала, но что этот вариант никогда, ни при каких обстоятельствах невозможен. Зачем это ему?! Или, как говорит Федька, на фига#? Пауза длилась с минуту, а это шестьдесят секунд, довольно-таки долго, наконец Алла потрясенно вымолвила:

– Гена, ты заболел?

– Я здоров как никогда. А что не так?

– Твое предложение, – произнесла она взвинченно, как человек, которому приказано лететь в космос, а он абсолютно не готов к этому.

Заваров опустил уголки губ вниз, мол, не понял вашу реакцию, мадам. А следом подумал, что от счастья Алла сама не своя, да и не в ее традициях сразу кидаться на шею. Она и подарки принимает, будто одолжение делает, а он дарит, между прочим, не паршивенький букетик. То есть букетик тоже, но в довесок. Однако пора было подтвердить эпохальное решение:

– Тебе не надоело прятаться? Нет, было бы от кого! А то от моей дочери и твоего сына. Второй аспект: мы оба свободны, ни мужей, ни жен не имеем, так в чем проблема?

Да-а… теперь уж точно проблема! Алла растерялась. Но в жизни ей приходилось и не такое бедствие переживать, она нашла наиболее убедительный аргумент для тех, кто без спроса надевает чужой нимб:

– Мужчины твоего положения женятся на юных красавицах, длинноногих топ-моделях. Это модно… и… и очень престижно!

– Ага, чтоб эта модель изменами поливала мои рога для лучшего роста? А я чтоб пристрелил ее за ветвистую рощу на моей голове? Мне не нужна тупая и продажная телка, с которой поговорить не о чем, мне нужна ты.

– Но я тоже… не слишком… разговорчива. У меня же нет высшего образования! Гена, тебе, наверное, неизвестно, сколько мне лет. Скоро исполнится сорок шесть! (Скоро – это через восемь месяцев.)

Заваров потихоньку заводился, ибо поведение невесты по меньшей мере странноватое. Он привык к полному подчинению, потому что его решения всегда разумные, практичные, бесспорные. Ведь все просто: люди или подходят друг другу, или не подходят, они с Аллой подходят – так он решил.

– А мне сорок девять, ну и что? – сказал. – Я урод? Или кто?

Пф! Куда там – урод. Для кого-то он заповедная мечта: богатый – раз, богатый – два, богатый – три! При таких достоинствах разве важны приложения из внешности, характера, возраста, образования? И это счастье в прямом и переносном смысле воспылало желанием сочетаться с Аллой законным браком! Он правильно понял паузу, взятую ею на раздумье:

– Ты не хочешь за меня замуж?!

– Нет. – Вырвалось нечаянно. Язык опередил разум, как часто бывает у глупеньких женщин, но Алла быстро опомнилась: – Не знаю… я просто не думала об этом. Кажется, хочу…

– И я хочу. Всегда тебя хочу.

Он потянулся скрепить договор поцелуем, Алла не ответила ему тем же, не разрыдалась от восторга и счастья. Ее замороженное состояние озадачило Заварова:

– Что еще не так?

– Неожиданно, знаешь ли… Гена, я могу хотя бы для вида подумать?

– Можешь. Ровно неделю кидаю тебе на «подумать».

– Почему неделю? Почему не меньше или не больше?

– Посчитай: сегодня пятница, а в следующую пятницу мы расписываемся – выходит неделя. После бракосочетания запланирован торжественный ужин, я уже договорился, оплатил услуги и пригласил гостей. Тебе осталось позвать подружек.

То есть от ее «хочу – не хочу» ничего не зависело и не зависит! Мило. Алла не стала спорить, теперь ей нужно хотя бы полдня, чтоб осмыслить каприз Гены, она живо подхватилась, потребовав:

– Проводи меня, но сначала оденься, а то в халате… неудобно будет перед детьми, если вдруг… Они уже не маленькие.

Как ни странно, а ее просьбы он выполнял охотно. Правда, когда дело коснулось кардинальных перемен, тут Гена «обо всем договорился и оплатил», не спрашивая мнения Аллы. М-да, ситуация…

Случалось, и Виталия, человека весьма терпимого, раздражал комок необоснованной спеси по прозвищу Алексашка. Причина раздражения крылась в молчании. Не виделись две недели, он был заслан в Китай с заданием, так неужели нечего обсудить? При Эдгаре понятно, почему впадает в спячку: между ними давно пробежала черная кошка, приняв образ феи с ангельской мордашкой, золотистыми глазами, которые выгодно оттенял водопад волос шоколадного цвета, и чарующим голосом солистки Ла Скала. К оперным дивам она, конечно, не имела отношения, но у всех складывалось впечатление, что золотистоглазая кошечка не говорила, а пела. Ох, бабы, бабы… во всем они виноваты, абсолютно во всем, сетовал про себя Виталий.