Лариса Соболева - Та, которой не должно быть…

– В надежном месте. – А место не назвал, но это Петрич. Кажется, он один знает, где находится сын Аллы. – Далее считаем. Кто-то звонит Валентине с твоего номера, она срывается, как полоумная, и несется на работу. Ты знаешь, что Валя влюблена в тебя?

Виталий даже корпусом подался назад, демонстрируя удивление:

– Кто? Валенсия?! Чушь какая.

– Об этом все знают, кроме тебя! Из-за этой чуши ты мог загудеть до выяснения в СИЗО, получилось, звонил ей ты. Она ехала тебя поить кофе и кормить бутербродами. И не доехала. Такси не стала ждать, а села в другую машину. К кому?

– К знакомому? – догадался Виталий.

Петрич удовлетворенно откинулся на спинку стула, держа ладони на столешнице, наконец он показал Виталию свою улыбку:

– А ты тут пытал меня, какого хрена я цепляюсь к твоим друзьям. Кто-то ведь украл твой телефон, чтобы тебя же подставить. Далее мы получаем еще два трупа в один день – Смайла и его приятеля Игоря. Судя по всему, Игорь дал адреса убийце, за что и был им казнен. Остался Федор… Я склоняюсь к радикальным мерам.

– К каким?

– Задержу всю твою компанию. Возьмем образцы кожи, сравним, а твои друзья пока посидят в уютной камере.

– Но у вас нет на них… – обалдел Виталий.

– А я плевал на все, чего у меня нет! Количество трупов разрешает мне применить любые меры, дабы оградить граждан от убийцы. Мотива нет, но есть серия убийств, а я должен цацкаться?

– У Вовки алиби, – принялся защищать друга Виталий. – Он был далеко.

– А вдруг улетел, чтоб заполучить алиби, а сам тайком вернулся и был здесь? Не допускаешь такой финт? На сегодня все. Поехали по домам.

Виталий временно бездомный. Он вез Петрича и готовил речь: мол, все, что вы говорили, к моим друзьям отношения не имеет. Кто-то ловко маскируется под нас, этот товарищ рядом, оттого невидим. Человеку свойственно не замечать то, что близко, преступнику доверяют безоговорочно – вот в чем проблема. Еще ему хотелось попросить Петрича быть человеком, а не следственной машиной, поискать вокруг себя монстра. Но Виталий не произнес ни слова.

Заваров держал руль, упав на него лбом. Тяжело ему, ой как тяжело. Потерял жену, дочь – кто способен пережить столь мощный удар? Заваров не находил в себе сил смириться, он возненавидел весь мир, весь. Ненавидел Федьку, не защитившего Майку и мать, а сам-то спрятался! Рожу наел – мама не горюй, а трус! Презренный трус! Ненавидел Петрича, возомнившего себя светилом, и хотел бы встретить его в переулке темной ночью и утолить ненависть.

– Геннадий Вадимович, – осторожно произнес охранник с заднего сиденья. – Давайте я сяду за руль?

– Я сам, – процедил Заваров, поворачивая ключ в зажигании.

Машина с места рванула, словно пуля, визжа колесами…

В это же время Джидай и Звездин ездили по улицам, теперь вдвоем на одной машине они патрулировали город, который вымер. Народ напуган событиями, люди старались не гулять без надобности.

– Представь, Джидай, – перетирал одну и ту же тему Звездин, – ты растишь пацана, а потом какая-то гнида… – И вдруг он закричал: – Смотри! Это они!!!

Джидай дал по газам, закричав в ответ:

– Звони Руслану!

Впереди тачка неслась на пешехода, сомнений не могло быть. Но в момент столкновения молодой пешеход прыгнул вперед, как ныряют в воду, разумеется, упал на асфальт, перекатился.

Машина проехала, сдала назад, после попыталась наехать на парня, которому снова пришлось перекатиться несколько раз, чтобы не попасть под колеса… давившие его! В опасный момент авто Джидая врезалось в бок роскошной машины.

– Руслан, – орал в трубку Звездин, – мы на перекрестке Солоухина и Пражской. Мы их протаранили!.. Преследуем тачку… Мы нашли их!.. Номера? Нет, не видно… Щас, щас… Джидай, газ давай, газ!..

Машина-убийца мчалась по проспекту, Джидай, преследуя ее, рявкнул в сторону Звездина:

– Бинокль возьми! Черт, мощности маловато.

– Номера замазаны… – Приставив бинокль к глазам, сообщил Звездин. – Вижу! Две цифры отчетливо… И марку тачки… Попались, суки!

Жанна поняла по его лицу: что-то случилось. И голос приобрел тревожный окрас, а слова, которые Вовка говорил в мобилу, она слышала совершенно противоположные выражению: хорошо… ладно… да, конечно… О, слова! Они могут обозначать совсем не то, что на самом деле значат. И тогда происходит путаница: понятие, которое должно по идее успокоить, вдруг вносит в душу тревогу и страх, ощущаемый каждым нервом. Володя опустил руку с трубкой, Жанна поймала его потерянный взгляд, спросив: