Юлиан Семенов - Еще не осень

- А кто дальше пронырнет?! - крикнул священник. - Я тут до вас тренировался. Рекорды ставил! Жаль, акул нет, я бы повторил сюжет Олдриджа: отец, сын и подводное плавание.

- Сначала сына заведи, - сказала Катя, - а у тебя и матушки нет.

- Нашел бы он матушку, перестал бы служить батюшкой, - сказал Леонид. - За попов нынче одни аферистки идут.

Катя плеснула в него водой, отец Николай, поднырнув, схватил Леонида за ноги, и они начали смешливо дурачиться в воде: то ходили по дну на руках и делали стойку, то подбрасывали с рук Лиду и Катю, потом носились друг за другом наперегонки, выскакивали из воды, карабкались по громадному валуну на вершину, ныряли оттуда в темно-зеленоватую жуть ночного залива, а Серебровский сидел возле костра, обжаривал шашлык и вспоминал май сорок пятого, когда вот так же кругом все смеялись, кричали и пели, а он сидел на кладбище в Рансдорфе, на могиле Лены Ивановой, которую убили в последний день войны. Серебровский был влюблен в Лену, краснел, когда смотрел на нее, и над этим потешался младший лейтенант Мерзоев из седьмого отдела - ему было тридцать пять лет, и он казался тогда Серебровскому стариком, и он жалел Лену, которая приходила к Мерзоеву по ночам...

5

- Еще бы мясца-то, - сказал Леонид, обгладывая маленькую кость. Хорошо мясо... Браво, Александр Яковлевич, браво! Благодарим от лица службы... Не пропадете при возможных жизненных переменах - поваром будете.

- Я в Москве угощу вас настоящим шашлыком, - пообещал Серебровский и придвинулся к костру.

- Про Москву не надо бы, - сказал Леонид. - Это переводит наши отношения в разряд курортных знакомств: <����Обязательно соберемся, вот мой рабочий телефон, звоните, жена будет рада!>

- Чего вы такой ершистый?

- От характера, - ответила Катя. - И от папы. У него папа - щука, а он пока что ерш.

- У меня папа акула, - поправил ее Леонид. - Не лакируй действительность, не надо.

- Все время пикируются, - обернувшись к Серебровскому, сказал священник. - Словно на диспуте католика и мусульманина.

- Вот-вот, - согласился Леонид. - В корень смотришь. А посему отпусти грехи, милый!

Он сделал глоток из бутылки, лицо его перекосило, он долго дышал горбушкой, тряс головой, а потом сказал:

- Не водка у нас, а дурман для трудящихся. Такой водкой можно убить даже импрессионизм: все цвета на один лад - серое с зеленоватым.

Лида включила транзистор. По <����Маяку> передавали музыку из оперетт.

<����Двадцать второго июня тоже все утро передавали танцевальную музыку и арии из оперетт, - почему-то вспомнил Серебровский, - дуэты Михаила Качалова и Татьяны Бах. Смешно: Качалова помнят мхатовского, а фамилия Бах связана навечно с церковной музыкой. Так всегда: мы рабы установившихся представлений. Во всем. Откуда это? От школы? Видимо. Наша метода школьного преподавания неправомочно авторитарна: <����Только так, и никак иначе>. При такой системе застенчивый гений может остаться непроявившимся, а натренированный исполнитель чужих замыслов вправе сделаться эталоном для подражания. Надо детей, начиная с первого класса, информировать о прошлом, приглашать к рассуждению о настоящем и знакомить с самыми разными прогнозами на будущее. Для школ надо выпустить <����Справочник данностей>. Против <����дважды два> не попрешь, а что касается методов доказательства теоремы, то здесь в недалеком будущем возможны самые различные варианты>.

- Пошли потанцуем? - предложила Лида Серебровскому. - А то грустно стало.

- Скажи на милость, - сказала Катя, не отводя глаз от костра, - целую фразу махнула, и ни одного заикания: это значит, танцевать человеку охота.

- Она с ним, а ты со мной, - сказал Леонид и, быстро поднявшись, взял Катю за руку.

Серебровский улыбнулся Лиде:

- Вы уж простите меня, я танцевать не умею, сколько ни учился...

<����А улыбка-то у меня вымученная получилась>, - подумал он, наблюдая за тем, как Леонид перебрасывал Катю с руки на руку, как он властно вертел ее вокруг себя и как он смело брал ее за плечи, привлекая к себе, а потом лениво отталкивал, чтобы через мгновение снова приблизить.

- Красиво танцуют, - сказал отец Николай. - Я недавно прочел в <����комсомолке>, что францисканцы теперь пляшут вместе с молодой паствой шейк и хали-гали, и удивился, а теперь понял: они правы, они умно себя ведут. Сейчас контакт с аудиторией одним лишь глаголом не наладишь.

- Архиерей вас сожжет, как еретика, - сказал Серебровский, - начни вы эдак отплясывать с паствой.