Юлиан Семенов - Репоpтеp

- <...Мы думаем, что великий и могучий русский язык не нуждается в том, чтобы кто бы то ни было должен изучать его из-под палки... Те, кто по условиям своей жизни и работы нуждаются в знании русского языка, научатся ему и без палки. А принудительность (палка) приведет только к одному: она затруднит великому и могучему русскому языку доступ в другие национальные группы, а главное - обострит вражду, создаст миллион новых трений, усилит раздражение, взаимонепонимание и т. д. ...Кому это нужно? Русскому народу, русской демократии - это не нужно...> Вот так-то, Женя... Что же касается Каримова, то, судя по вашему рассказу, он руководствуется не столько националистическими мотивами, сколько пытается дестабилизировать ситуацию в автономной республике, саботировать новое... Или вы мне не все договорили? Выскабливайтесь, мой друг! Если уж честность - то избыточная.

Я ответил, что дополнительной информацией не располагаю, я именно так понял Варравина, а у меня нет никаких оснований ему не доверять, но поскольку в ближайшее обозримое будущее ему нельзя публиковаться в газете, мы не вправе пассивно ждать, пока Горенков помрет в колонии.

Я внимательно изучал лицо Осинина, когда он просматривал материалы, которые я ему приготовил: Тихомиров организовал письма в редакцию не только из Загряжска; работа была сделана быстро и профессионально; примат количества очевиден, пока-то еще разберутся с качеством! Против массы - не попрешь, а в наше время организовать массу проще простого: десять телефонных звонков - вот тебе и двести писем, реагируйте!

Я понимал, что Осинин не может не ухватить крючок: всякое выступление в защиту зазря обиженного человека работает на репутацию, закладывается в читательскую память, повышает авторитет, свидетельствуя о смелости писателя: <����Смотрите-ка, во имя правды и справедливости не побоялся жахнуть по Председателю Совета Министров!> От такого материала отказаться трудно, несмотря на то, что вопрос журналистской корпоративности, как я успел убедиться, в среде газетчиков чрезвычайно щепетилен...

- Ну, хорошо, - задумчиво сказал Осинин, - а что, если вам поговорить с Ваней Варравиным? Отношения ведь у вас добрые?

- В высшей мере...

- Я думаю, он поймет: в нынешней ситуации промедление действительно смерти подобно. Вопрос однозначен: либо он думает о своей журналистской карьере, либо о принципе... Когда разбор его персонального дела?

- Это зависит от многих причин, - ответил я, не сводя глаз с лица Осинина. - Можно оттянуть собрание, создать комиссию, поручить ей разобраться во всей этой грязи... А можно обсудить хоть завтра - тяп-ляп, <����не дадим своего в обиду>, сторонников у него хватает...

- Это верно, - согласился Осинин, рассеянно добавив: - Вы и я тоже его сторонники, разве не так?

- Конечно, так, - ответил я, поняв, куда клонит Осинин.

Он ждал, что я помогу ему и дальше; нет, решил я, хватит, решай сам. Осинин снова похлопал меня по плечу, вздохнув:

- Ах, Женчик, Женчик... Хитрован вы мой дорогой... Скажите главному, что я отказался писать этот материал... Если даст указание - что ж, я солдат, привык выполнять приказы.

Тогда-то я и достал из кармана нашу козырную карту - коллективное письмо, адресованное ему, Эдмонду Осинину: <����Кто, как не Вы, скажет слово правды по поводу происходящего в строительных организациях Загряжска?! Кто, как не Вы, станет в защиту справедливости?! Репортер Варравин даже не удосужился побеседовать с простым народом, он собирал информацию в начальственных кабинетах...>

- Вот, - сказал я. - Посмотрите это, Эдмонд Лукьянович.

Осинин прочитал письмо стремительно; я видел, как он хотел просчитать количество подписей, но понимал, что я замечу это, глаза выдадут.

- Почему не показали сразу? - спросил он.

- Потому что не считал возможным давить...

Через три часа я положил на стол главного гранки материала, написанного Осининым; назывался он, как все его материалы, хлестко: <����Письма беды>.

- Где Варравин? - спросил главный, рассеянно проглядев текст.

- Плохо себя чувствует... Взял бюллетень...

- Сердце?

- Я не могу к нему дозвониться, никто не поднимает трубку.

- Но он не в больнице?

- Нет, наши видели его сегодня в городе.

- Покажите материал заместителям, - сказал главный.

- Нужна ваша виза.

Главный искренне удивился:

- Зачем? Опасно мыслить категориями застойного периода, Евгений... Вы, как редактор отдела, вправе принимать решения, я никогда не мешаю инициативе.