Юлиан Семенов - Репоpтеp

- Мишаня уже на пенсии, за вредность им начинают отстегивать в пятьдесят пять, так он, знаешь ли, взял за полтысячи патент, калымит на <����жигуленке>, обещает через год позвать за город - <����куплю дачу>, счастлив рот до ушей... А Батона до сих пор мучают с патентом на домашний пансион у него же трехкомнатный кооператив, одну комнату готов сдавать - с семейными обедами; так нет же, не дают: <����тащить и не пущать>, демократия имени <����нет>...

- Не можешь позвонить в исполком?

- Конечно, не могу... Почему полковник угрозыска просит за <����проклятого частника>? Не иначе как получил взятку... В таких вопросах понятие <����дружба> исключается нашими контролирующими бдунами. Никак не возьму в толк, откуда в наших людях такая трясучая ненависть к тому, что облегчает им жизнь сервисом? И слово-то какое паскудное изобрели <����частник>? Все жители Советского Союза - с точки зрения формальной логики - частники.

Я не выдержал:

- То есть, как это?

- Очень просто, - ответил Костенко, удосужившись наконец представить меня доктору: - Это репортер Варравин.

- Тот самый?

- Видимо, - ответил Костенко.

- Это вы о чем говорите? - снова озлился я. - О комоде или чайном сервизе?

- Мы говорим о вас, - ответил Шейбеко. - Я разыскал вас по просьбе Штыка.

- Так я закончу? - продолжал Костенко, мельком глянув на часы.

Он дает Шейбеко время на расслабление, понял я; очень важно суметь расслабиться перед работой; нет, положительно, этот Костенко знает свое дело, крутой мужик... Хотя к нему более приложимо - судя по тому, как он говорил с доктором, - <����парень>.

- Мне интересна ваша точка зрения, - сказал я. - Она имеет прямое отношение к делу Горенкова... Кстати, вспомнил! Тот, квадратный - ну, которые следили за мной, - все время шаркает ногами, сидя за столом... Словно бы у него недержание...

- А может, он страстный? - возразил Костенко. - А за деталь спасибо, это для меня важно... Что же касается частника... Вот вы, например, частник? Можете не отвечать, я про себя скажу: частник - у меня есть <����Жигули> и полдачи во Внуково. <����Борцы с нетрудовыми доходами> достали из меня пару литров крови, требуя квитанции на каждый гвоздь и рулон рубероида. А я дальновидный, заранее ждал доноса - все бумажки хранил подшитыми... Нет бы этой комиссии заняться грязью в подъездах, незавершенками, очередями - ан не хотят! Там работать надо, а здесь схарчил ближнего - и кайф. Кстати, я даже знаю, кто на меня сигнализировал... Подполковник Сивкин, - пояснил Костенко доктору. Помнишь, он со мной приезжал в морг, когда зарезали Маркова?

Шейбеко кивнул; Костенко продолжил, снова мельком глянув на часы:

- И знаете, почему именно он стучал? Потому что пил втемную... Под одеялом. Он все пропивал, а я откладывал деньги в течение десяти лет. С каждой зарплаты. И в отпуск не ездил... Я вообще очень хороший человек, заключил он. - Благодаря этому высший разум удерживает меня от неразумных поступков...

- Меня тоже, - ответил я. - Именно поэтому я еще не собрал ни на машину, ни на половину дачи. Значит, я - не частник.

- А шкаф у вас есть? - Костенко посмотрел на меня в упор. - Койка? Чья это собственность? Ваша? Давайте же заменим слово <����частник> на <����личник>! Ни Маркс, ни община не возражали против личной собственности.

Шофер резко затормозил возле Склифосовского; лицо Костенко мгновенно изменилось, сделалось жестким, собранным:

- Ромка, спасай художника!

Через три часа белый Штык медленно поднял глаза с фотографии двух молодцов, показанной ему Костенко, и чуть заметно кивнул.

Через двадцать минут мы приехали с Костенко в научно-технический отдел, там что-то сделали с конвертом, потом с письмом Русанова, а уже после Костенко протянул мне ксерокопию.

Письмо было коротким:

<����Дорогой Валера! После нашего давешнего разговора о том, какой должна быть роспись зданий в Загряжске, я пришел к определенному выводу: только традиционный рисунок, никаких уходов в <����новации>. Хватит, ей-богу! Ваши слова про то, что такого рода живопись должна будить мысль, быть броской, заметной, меня несколько огорчили. Откуда у Вас, крестьянского мужика, такая страсть к внешним эффектам?! Как Вы, крестьянский сын, миритесь с ч у ж и м?!

Берегите в себе исконно национальное, только в этом спасение нашего духа, который не принимал и никогда не примет чужеземных влияний...>

Костенко пожал плечами:

- Или Белинский не славянин, или Гегель белорус - одно из двух... Почему запад может заимствовать у нас Чайковского и Блока, а нам заказано брать то, что интересно у Флобера, Хемингуэя или Крамера?