Люсиль Флетчер - «Алло, вы ошиблись номером…»

Его лицо сделалось жестким. Это уже было слишком даже для богатой миссис Стивенсон.

— Послушайте, миссис Стивенсон, — быстро ответил он, — вы не считаете, что вам пора честно взглянуть в лицо фактам и начать действовать вместе со мной и с вашим мужем?

— Действовать вместе? — спросила она. — О чем это вы?

Ее вопрос озадачил его.

— О чем я? Да вы знаете не хуже меня. Я все объяснил вашему мужу еще неделю назад.

— Моему мужу? Вы, должно быть, хотите, как и все остальные, чтобы мое состояние стало еще хуже. Заверяю вас, что мой муж ни слова мне не сказал.

Доктор Александер начинал понимать все меньше и меньше.

— Но ведь ваш муж, наверное… Я ведь рассказал ему все… Он обещал… И он не сказал вам об этом?

— О чем «об этом»? — спросила Леона. — Что это за таинственность?

Доктор Александер помолчал.

— Гм, все это очень, очень странно, миссис Стивенсон. Я обсуждал с ним ваше состояние детально дней десять назад. Он приходил ко мне.

— И что же вы ему сказали, доктор?

— Послушайте, дорогая леди, сейчас неподходящее время для того, чтобы вдаваться во все это снова. Если вы постараетесь успокоиться, поспите немного, то, может быть, мы поговорим об этом завтра.

— Не завтра, а сегодня! Вы скажете мне все сегодня, скажете! Слышите? По-вашему, я смогу пережить эту ночь, не зная… и мучаясь в догадках над тем, что со мной будет?

Доктор Александер пожал плечами, брови его поползли вверх, придавая лицу циничное выражение.

— Хорошо, миссис Стивенсон. Будьте любезны, подождите минутку.

Он положил трубку на стол и вышел из кабинета. В дверях он остановился. Банкомет уже бросил карты, и все ждали только его.

— Прошу прощения, — сказал он. — Мне придется задержаться еще на несколько минут.

— Еще одна победа, Филипп? — спросила его одна из дам голосом, в котором было, пожалуй, многовато кокетства и веселости.

— Конечно. Но я скоро вернусь. Жаль, что задерживаю роббер. Он вернулся в кабинет.

— Спасибо, что подождали меня, миссис Стивенсон, — сказал он.

— Надеюсь, вы сейчас же раскроете мне вашу тайну, — раздраженно сказала она. — Я не имела ни малейшего представления о том, что мой муж консультировался с вами.

— Он приходил ко мне справиться о диагнозе. Он сказал, что ваш отец предупреждал его о вашем сердце, что оно с детства подвержено приступам. Он сказал, что у вас бывали долгие периоды хорошего состояния и что он ничего не знал о вашем сердце до вступления в брак. Ваш отец рассказал ему обо всем в день свадьбы. Это было для него довольно сильным потрясением.

— Мой отец любит… как бы это сказать… прямолинейность.

— Ваш муж сказал, что первый приступ у вас произошел примерно через три-четыре недели после медового месяца. Это верно, миссис Стивенсон?

— Да, — сказала она. — Я тогда очень жалела, что так случилось.

— Это случилось потому, что он хотел выйти из фирмы вашего отца, а вы и слышать об этом не хотели?

— Я… Да, полагаю, что так и было, — согласилась Леона. — Генри хотел — это было, конечно, глупо с его стороны — попробовать работать самостоятельно. Он бывает очень горячим в таких делах.

— По его словам, тут было нечто большее, миссис Стивенсон.

— Большее?

— Да, мне кажется, какие-то трения возникали у него с вашим отцом, не так ли?

— Э-э… Да, — неохотно признала она. — Генри почему-то считал, что папа не доверяет ему. Смешно, право!

— Ваш муж, кажется, так не думал.

— Все равно это смешно! Ведь папа сделал Генри вице-президентом, отдал ему одно из лучших представительств фирмы…

— Так или иначе, у него была размолвка с вашим отцом, а потом с вами. И тут вы серьезно заболели.

— Да, — сказала она, — я не выношу скандалов.

— Ваш муж догадался об этом, — сухо сказал доктор. — Он тоже не питает к ним любви. Он, кажется, весьма сильный человек и практичный, если можно так выразиться. Так или иначе, он сказал, что больше приступов у вас не было до той истории с квартирой, которую он для вас подобрал.

— О да, — сказала она. — Он ужасно глупый. Хотел вытащить меня из дома отца и снять какое-то жилье. Бедный Генри! Он ничего в таких делах не смыслил. Он еще не понял тогда, как чудесно жить с отцом, не зная никаких проблем. Папа никогда не докучал нам. У Генри навязчивая идея — быть хозяином в доме, словно он какой-нибудь обычный бухгалтер или коммивояжер из пригорода.

— И вы поссорились по этому поводу, не так ли?

— Да, — сказала она. — И, хотя я изо всех сил старалась держаться, я сильно заболела.