Люсиль Флетчер - «Алло, вы ошиблись номером…»

— Отвечайте же!..

Где-то далеко-далеко слабый голос, перекрываемый грохотом, произнес:

— Леона!

— Кто это? — испуганно спросила она.

Грохот угасал, и Леона услышала уже более отчетливо:

— Это я, Салли! Я звоню тебе из метро. Мне надо поговорить с тобой, вот я и спустилась сюда. Я была дома, Леона, после нашего разговора и узнала еще кое-что…

— На этот раз, Салли, пожалуйста, выкладывай все сразу или не беспокой меня больше. С меня на сегодняшний вечер хватит!

— Когда я вернулась, у подъезда стояла полицейская машина, — торопливо сказала Салли. — Тот дом на Стейтен-айленд сегодня сгорел. Полиция окружила его. Они взяли троих. Еще один, Эванс, скрылся.

— Но кто этот Эванс? Какое он имеет отношение к Генри? — спросила Леона.

— Этого я не знаю, Леона. Но я точно знаю, что все это дело связано с Генри и с фирмой твоего отца.

— С фирмой отца? Но это же чушь! Отец звонил мне сегодня из Чикаго и ни слова об этом не сказал!

В это время на мост влетел еще один поезд.

Леона переждала, пока шум затихнет, потом продолжала:

— Послушай, давай-ка говорить яснее. Кто был арестован? И почему?

— Трое, — ответила Салли. — А почему, я не знаю.

— Тогда о чем ты говоришь? — в ярости вскричала Леона. — К чему эти твои звонки? Ты что, не понимаешь, что напугала меня до смерти? Я так больна…

— Я знаю, но…

— Сначала я снимаю трубку и слышу разговор каких-то жутких убийц…

— Убийц?

— …которые замышляют убить какую-то женщину… Потом звонит этот твой Эванс, говорящий словно из могилы… Потом все телефоны или заняты, или отключаются. А теперь еще ты — и без всяких оснований…

— Извини, но…

— Без всяких оснований!

Она остановилась, чтобы набрать воздуха.

— Ты что, все не можешь забыть, что я тогда увела Генри у тебя? Ты не допускаешь мысли о том, что я могу быть счастлива с ним?

— Послушай, Леона…

— Можешь ты перестать лгать хотя бы теперь? Я не верю ни одному твоему слову — слышишь? — ни одному! Он ни в чем не виновен, ни к каким темным делам не причастен. Он едет домой как раз в эту минуту!..

Прежде чем она успела сказать еще что-нибудь, Салли повесила трубку.

Леона лежала, глядя на свои дрожащие руки, и думала, о том, имела ли она право дать волю своему гневу. В конце концов, Салли могла действительно знать о какой-то опасности, угрожающей Генри. Но в чем эта опасность? С чем она связана? С какими-то биржевыми делами? На бирже без денег делать нечего. Денег у Генри не было. Его вице-президентское жалованье почти все шло на содержание дома, он настоял на том, что будет полностью нести эти расходы сам. В этом снова проявилась его гордыня так же, как и в том глупом эпизоде с квартирой, которую он непременно хотел снять для нее, когда они еще жили у отца в Чикаго. Нет, у него сейчас не было больших денег. Никаких шансов пуститься в финансовые аферы у Генри не было. Даже деньги, которые Джим переводил, чтобы в случае его внезапной смерти им было чем оплатить огромные налоги на недвижимое имущество, и те были положены в банк на имя Леоны и могли стать доступными для Генри только после ее смерти. Она указала его имя в завещании, что доставляло ей какое-то особенное удовлетворение… Но что за мысли и в такое время! Надо выбросить их из головы! Все это слишком странно.

Однако что-то должно все же стоять за этой нелепой историей, которую рассказала Салли. Если, конечно, Салли не пришло в голову навредить Леоне в отместку за прошлое. Допустим, это так. Но была ли Салли способна состряпать такую историю сама? А если могла, почему позвонила именно в этот вечер?

Таинственность всего этого все сильнее давила на ее мозг, не находивший ясного ответа. Одна страшная мысль давала толчок другой, и воображение превратилось в экран, на котором мелькали в жуткой последовательности логически обоснованные предположения. Сердце билось чаще и чаще. Скоро она обнаружила, что может вытолкнуть воздух из легких только с некоторым усилием. Дрожащими пальцами она схватила платок и торопливо вытерла им лицо, липкое от страха…

Она больше не пыталась понять, что случилось с Генри. Мысли о самой себе, о возможном трагическом исходе перевесили все остальное. Она начала кататься по кровати, и в этот момент зазвонил телефон.

— 9-22-65? — спросил кто-то.

— Да. В чем дело? — спросила она почти шепотом.

— Телеграмма для миссис Стивенсон. Может кто-нибудь принять?

— Слушаю. Я миссис Стивенсон.

— Читаю текст. «Нью-Йорк, Саттон-плейс, 43, миссис Стивенсон. Дорогая, ужасно сожалею, но в последнюю минуту решил участвовать в конференции в Бостоне. Спешу на поезд. Вернусь утром в воскресенье. Пытался позвонить тебе, но телефон все время занят. Береги себя. Целую. Генри».