Харлан Кобен - Один неверный шаг

— Возможно, есть номер, который в силу той или иной причины резко выделяется из списка?

— Возможно… — протянула Эсперанса и с минуту молчала, шурша бумажками. — Вот, к примеру. По какой-то непонятной причине Хорас Слотер пару раз звонил в избирательный штаб кандидата в губернаторы Артура Брэдфорда.

Майрон знал Брэдфорда, хотя нежных чувств к нему по ряду причин не испытывал. Брэдфорд, как выяснилось, вновь поднял голову, надеясь щедрыми посулами добиться расположения избирателей на ноябрьских губернаторских выборах.

— Любопытный момент. Что-нибудь еще?

— Ничего. И я не нашла абсолютно ничего, что могло бы свидетельствовать о телефонных контактах между Хорасом Слотером и его сбежавшей женой Анитой.

Ну как раз в этом для Майрона не было ничего удивительного.

— Понял. Спасибо за информацию. — И он отключил сотовый.

— Ну что? — спросила Брэнда.

— Оказывается, твой отец неоднократно звонил Кинкейду. Но гораздо любопытнее то, что он звонил также в избирательный штаб Артура Брэдфорда.

На лице девушки отразилось смущение.

— Не представляю, что бы это могло значить.

— Я тоже. Скажите, ваш отец в последнее время не проявлял интереса к политике?

— Да что вы…

— Но быть может, он лично знал Артура Брэдфорда или еще кого-нибудь, кто имел непосредственное отношение к избирательной кампании?

— Даже если и знал, то я не в курсе.

Брэнда достала из шкафчика отца мешок для мусора, заглянула в него и побледнела.

— О Господи…

Она вывалила содержимое мешка на пол, чтобы и Майрон мог на него полюбоваться. В мешке обнаружилась футболка рефери в черную и белую полоску. На правой стороне груди красовалась надпись: «Баскетбольная судейская ассоциация Нью-Джерси», а на левой — большое бурое пятно.

Это было пятно засохшей крови.

— Нужно звонить в полицию, — произнес Майрон.

— Но что мы им скажем?

Окровавленная футболка была совершенно целой и пулевого или еще какого-либо отверстия или характерного разрыва не имела. Кроме того, кровавое пятно на левой стороне груди имело странную форму бабочки, что никак не могло свидетельствовать о выстреле или ране, нанесенной каким-либо колющим или режущим оружием. Ну и помимо всего прочего, Майрон не мог ответить на вопрос, как оно туда попало. При всем том пятно отличалось значительными размерами, а его темно-бурый цвет предполагал довольно высокую концентрацию крови в этом месте. Казалось, кроме того, что оно липкое, если не влажное на ощупь. Футболка лежала в пластиковом пакете, поэтому ответить на вопрос, как долго кровь находилась на ней, не представлялось возможным. Но скорее всего не очень давно.

Что дальше?

Загадочным представлялось также расположение пятна. Если Хорас действительно носил эту футболку, то непонятно, как пятно могло оказаться именно в этом месте. Если бы у него, к примеру, неожиданно пошла носом кровь, то кровавый узор на груди был бы совершенно иным и занимал бы больше места. Если бы в него стреляли, то, как уже говорилось ранее, в ткани обнаружилось бы отверстие. Если бы он сам ударил кого-нибудь, то поток хлынувшей из физиономии противника алой жидкости также нарисовал бы на материи иной узор — это не говоря уже о том, что вокруг основного пятна обязательно обнаружилось бы множество небольших пятен от засохших кровавых капель и брызг.

Итак, вопрос: почему одинокое пятно, формой напоминавшее бабочку, находилось именно на левой стороне груди и не дополнялось кровавыми разводами и пятнами более мелкого размера?

Майрон еще раз внимательно оглядел футболку. Только один сценарий представлялся ему подходящим. Футболка лежала в шкафчике, а Хорас, получив травму, видимо, схватил ее, чтобы остановить кровь. Форма пятна в виде бабочки с распахнутыми крыльями указывала на то, что он скорее всего прижимал майку к разбитому носу.

Майрон подумал, что его догадка — единственно правильная. Хотя она не объясняла ни ход событий, ни то, как и почему была получена травма. Просто Майрон всегда радовался, когда его предположения оказывались верными.

Слова Брэнды вернули его к действительности.

— Так что же мы все-таки скажем полиции?

— Понятия не имею, — ответил Майрон.

— Вы считаете, что он скрывается, так?

— Так.

— Значит, в его намерения не входит, чтобы его нашли?

— Думаю, в этом не может быть никаких сомнений.

— Мы знаем, кроме того, что он ударился в бега и скрывается по доброй воле. Что в таком случае мы сообщим полиции? О том, что нашли в его шкафчике футболку, испачканную кровью? Неужели вы всерьез полагаете, что это может заинтересовать копов?