Фридрих Незнанский - Отмороженный

Мы со Славой поняли: опять Костя собирается нас прикрывать. Уж сколько так было. Сколько раз он вот так рисковал, и мы изо всех сил старались успеть, пока не отстранили от дела, довести его до конца, чтобы в очередной раз восторжествовал принцип: победителей не судят! Но можем ли мы сегодня считать себя победителями? Преступника изобличили, но не поймали и не усадили на скамью подсудимых. Очередные эпизоды преступления – не предотвратили.

Так или примерно так должно рассуждать начальство, которое подталкивают под локоть все те же мальчики, помы и референты, стараясь снова уйти в тень. Заключения судебно-баллистической экспертизы пули, извлеченной из черепа киллера, убитого на крыше, еще нет, но уже ясно, что и это доказательство послужит дополнительным доводом, чтобы вывести нас из игры. Тягунов стрелял из второй винтовки. Он сам мне об этом сказал. Другой у него просто не было.

Значит, мы имеем дело с длящимися преступлениями. Новое дело связано с делом, возбужденным по факту убийства банкира Салуцкого. И ничего не попишешь. И лучше сразу самим отказаться от ведения следствия, не дожидаясь, пока нам об этом официально объявят…

– Просто руки чешутся! – скрипнул зубами Слава. – Готов участвовать на общественных началах во внеурочное время в разоблачении всех этих преступников, оказавшихся потерпевшими.

– Но ты, Слава, из МУРа. А такими экономическими делами занимаются в РУОП, – сказал Костя.

– Вопрос в другом: с какого конца за них взяться? – вмешался я. – Нужно добывать доказательства. Тягунов этого не понимал. Он действовал по-своему. Чтобы понять его, надо сначала побывать там, в этой кровавой бане…

– Мы постоянно должны думать о правосудии, – покачал головой Костя. – Чего бы это ни стоило. И не выходить за рамки правового поля. Иначе нам здесь нечего делать.

– Нам вообще нечего делать! – вскипел Слава. – То нельзя, это. А им, – он кивнул на потолок, – все можно! И они спускают нам сверху те законы, по которым их не поймаешь! Скользкие они, понимаешь? Не ухватишь… А когда этот мужик, вернее, парень стал просто расстреливать, чего они вполне заслужили, так сразу забегали!

– Выходит, правильно нас отстранили, – грустно сказал Костя. – С таким настроем лучше сразу уволиться. И воззвать к общественному мнению через прессу.

В этот момент в кабинет вошла, как всегда без стука, Лара. Мельком оглядела нас, остановившись в дверях.

– Кажется, я не вовремя, Александр Борисович? – прижала она ладонь ко рту, как бы спохватившись.

Я видел, как недовольно насупился Грязнов, а Костя непроизвольно накрыл локтем бумаги, лежавшие перед ним. Не в первый раз происходит подобное вторжение Лары в мой кабинет, но мои друзья из деликатности до сих пор никак это не комментировали. Но я всегда понимал, как это выглядит в их глазах. Наверняка они были наслышаны либо догадывались о прежних наших отношениях, но старались это не показывать.

– В чем дело? – недовольно спросил я.

– Там к вам дама просится, жена Тягунова, певица… Ну вы знаете. Находится в бюро пропусков. Вы же ее не приглашали?

Черт знает что такое… Лара явилась по делу, но что-то в ее тоне было свойское, не соответствующее моменту. Не так она должна разговаривать со своим начальником.

– Как раз приглашал, – сухо сказал я. – Выпишите ей пропуск.

– Она пьет чай, кофе? – спросила Лара, оставаясь в дверях.

– Она будет пить то, что пожелает, – сказал я. – Что попросит, то и сделаешь.

– И с баранками, если можно, – добавил Слава.

Лара вышла. Я старался не смотреть на друзей. Им-то все равно, что у меня за дела с моей временной сотрудницей, приданной мне лишь на пару месяцев для оформления следственных бумаг.

А вот дело от наших с ней личных отношений может вполне пострадать. Лара не успела «выстрелить первой», иначе говоря, опередить меня, сказав: «Между нами все кончено!» А такое не забывается. И не прощается.

Затаила на меня свой гнев и продолжает демонстрировать наши особые отношения, которых уже нет.

Об этом я подумал, когда стал собирать документы Клейменовой, чтобы положить их в сейф. Второй ключ от сейфа оставался у Лары. Не раз и не два я вручал ей его, когда просил купить для нас с Грязновым бутылку коньяка. И почему-то в последний раз не взял этот ключ у нее.

– Старик, – сказал Слава, наблюдая за моим состоянием. Мы с Костей давно хотели сказать… Словом, речь идет об утечке информации. Не подумай ничего плохого. Но лучше будет, если все яйца не станем хранить в одной корзине. Разделим эти бумаги на троих. Никто наверняка не знает, что именно досталось нам от погибшей. Распишем, кому что хранить у себя. Ты меня извини, но самое несущественное оставим у тебя. Дело есть дело. Только так мы узнаем, откуда утечка…