Фридрих Незнанский - Перебежчик

– Нам лучше уйти домой, – нервно сказала Ксения Александровна, обращаясь к супругу.

– Я не могу, – негромко ответил он. – Мне еще предстоит деловой разговор. Очень важный… Здесь находится член правления «Майами бэнк». Срывать его из-за какого-то хлыща? Ну нет. А что вы собираетесь предпринять? – спросил он, обратившись ко мне.

– А что я могу? – пожал я плечами. – Вы сами сказали: никаких засад, никаких оперативников. А я всего лишь адвокат. Мне положено защищать этих подонков…

– Вы же понимаете, что он может сбежать. Разве нельзя его задержать? – перебил меня Бах. – Вы же бывший следователь. Вас же учили там всяким приемам.

– На что вы меня толкаете? – спросил я. – Как я его задержу, как вы себе это представляете? Ценой дипломатического скандала? В этой толпе?

– Ну мне пора, – сказал Бах. – Надеюсь, в мое отсутствие вы не наделаете глупостей. Я не надолго. Минут через пятнадцать я вернусь. Только никуда не уходите, чтобы я вас не искал.

Трудно было сказать, к кому это было обращено, но я на всякий случай кивнул: постараемся, мол, раз такое дело.

Музыка закончилась, и я увидел, как Валера ведет Наташу ко мне, в чем-то горячо ее убеждая.

Наташа внимательно слушала его и время от времени кивала, не поднимая глаз. Ни дать ни взять романтическая девушка, готовая бежать хоть на край света за принцем, неожиданно явившимся из ее снов.

– Благодарю вас, – вежливо сказал мне Валера, – возвращаю вам вашу подругу. А вам, Наташенька, напоминаю, вы обещали мне последний танец.

Она снова кивнула, потупилась, и даже на щеках у нее появился застенчивый румянец. Ксения Александровна при этом грустно и понимающе улыбнулась. А Валера даже не посмотрел в ее сторону.

– И о чем же вы договорились? – не удержался я от вопроса, едва этот сердцеед отошел.

– Что я с ним сбегу, – беспечно произнесла она. – То ли на край света, то ли на Гавайи, то ли еще дальше. Наверное, обойдемся Геленджиком.

– И ты согласилась? – спросил я.

– На всякий случай… – она подмигнула продолжавшей грустно улыбаться Ксении Александровне. – Вдруг ты взбрыкнешь от ревности и совсем от меня откажешься.

Она взяла меня под руку.

– Ты ведь не сделаешь так, нет? Не хочешь, чтобы я сбежала с этим жеребчиком?

– Хватит! – сказал я сварливо. – Что за разговоры, не понимаю.

– Уж пошутить нельзя, – пожаловалась Наташа супруге Баха. – У вас такой же?

– Еще хуже, – ответила та. – Тоже весьма подозрительно относится к дамскому юмору.

– Ты можешь сказать, что задумала? – спросил я Наташу. – Только без дамского юмора, если можно.

– Что тут непонятно? – серьезно, даже несколько печально, глядя мне в глаза, произнесла Наташа. – Он может исчезнуть, понимаешь? И ты его больше не увидишь. А так он исчезнет со мной вместе. И это уже совсем другое дело. Со мной он далеко не уйдет.

Я молча смотрел на нее, не зная, что и сказать. Она была права. Упускать его было нельзя.

– Ни в коем случае, – все-таки сказал я. – Даже не вздумай!

– Я ему нужна как заложница, чтобы он мог спокойно уйти, как ты этого не понимаешь! – стала объяснять мне Наташа. – Это моя работа – быть заложницей у подонков.

– Не совсем так, – вздохнула Ксения Александровна. – Даже совсем не так. Он это делает не первый раз у меня на глазах… Кончается тем, что он обязательно уезжает с какой-нибудь девушкой.

– Чтобы только вызвать вашу ревность? – удивилась Наташа.

Ксения Александровна ничего не ответила и только сильнее замахала веером.

– Наташе нельзя рисковать – она в начале беременности, – сказал я ей на ухо.

Она с удивлением и, как мне показалось, с некоторым облегчением посмотрела на Наташу. И опять промолчала.

– Брось! – сказала мне Наташа. – Все равно ты ничего сейчас не придумаешь.

Она опять была права. А я все не мог придумать, что предпринять.

– Ты уверена, что он снова объявится? – спросил я.

Черт с ним, хоть бы он совсем сгинул. Снова увидеть, как он обнимает мою Наташу во время танца и что-то нашептывает ей на ухо… С меня хватит.

– Он это мне обещал, – лукаво сказала Наташа. Она прекрасно видела и понимала мои терзания.

– А разве ты его об этом просила? – тупо спросил я.

Наташа вздохнула и ничего не сказала. Только прислонилась лбом к моему плечу. Тяжело ей со мной, непонятливым.

– Уж это непременно, – сказала Ксения Александровна. – Он обязательно объявится. Он всегда очень уверен в себе. Полагает, и не без оснований, будто никакая женщина не устоит перед его обаянием.