Фридрих Незнанский - Прокурор по вызову

– Значит, самопожертвование? – спросила Инара.

– А что мне оставалось? – пожал плечами. – Не мог же я тебя бросить после всего, что у нас было? Ты бы не вынесла ужасов колонии. Не мог я этого допустить. А она сразу прямо мне заявила: вначале свадьба, а уже потом просьбы.

Инара уселась, глядя в окно, действительно дождь.

– И какой ответной жертвы ты ждешь от меня?

– Перестань. – Сел рядом, взял за руки. – Ничего я от тебя не жду. Тебе надо отдохнуть от этого кошмара, а потом мы спокойно подумаем, как тебе жить дальше. Надеюсь, у тебя нет желания снова оказаться в каталажке?

– Не знаю.

– Что значит «не знаю»? Тебе там понравилось?

– Зачем ты это сделал? – заглянула в глаза, он их не отвел – честные, открытые, в глубине ничего, кроме сочувствия.

– Что значит «зачем»?

– Что ты заладил: «что значит», «что значит»? – вырвала руки, спрятала в карманы брюк. – Ты ведь никогда и ничего не делаешь, не видя реальных перспектив от содеянного. Хочешь перевести на меня свой долг чести? Ты должен Мураду, я должна тебе – ты выпадаешь как промежуточное звено, так? Переводишь стрелки? Только Мурада ты предал, а я тебя нет. Я о помощи не просила…

– Что ты городишь? – возмутился. – Какие стрелки?!

– Значит, все безвозмездно?! Засунул шею в ярмо, связал себя печатью с уродливой дурой и ничегошеньки не хочешь взамен?!

– Хочу, чтобы с тобой все было в порядке. Инара! Я не могу без тебя, понимаешь? Жениться на тебе я не смог бы, но я хочу быть с тобой всегда. И ради этого готов жениться на ком угодно.

– Забавно звучит, – усмехнулась Инара. – Женился, чтобы быть с тобой, а как же жена?

– Ты же сама сказала: она уродливая дура. Ей нужен был муж, штамп в паспорте, а мне нужна была ты. Хотя, конечно, она не дура, с ней можно и даже приятно поговорить, но в остальном ты права. А семья – это не только разговоры. Семья – это семья.

– Иди домой, Вова, – устало попросила Инара. – А то все магазины закроются и мадам Замятина останется без колбасы.

В восемь утра Инара проснулась оттого, что кто-то кулаками колотил в дверь. Неужели милиция? Передумали отпускать? Или Замятин обиделся и снова натравил свою Пирогову?

Колотила все же не милиция – Георгий с какими-то двумя бабульками.

– Привет. Это Ивановна и Романовна, мои коллеги по дворницкому цеху, они тут наведут порядок, а мы пока пойдем погуляем.

На улице опять шел дождь, Георгий раскрыл огромный зонт и взял Инару под руку. Медленно побрели вокруг квартала.

– Я знаю, что ты подумала, когда тебя взяли, – сказал Георгий. – Ты подумала, что я тебя подставил, да? Это не совсем так. Меня действительно предупредили, что Курта пасут и с ним лучше не встречаться. Но ты, в общем, ничем не рисковала… то есть я тогда так думал. Всех нас рано или поздно берут за жабры, таков порядок. Беседуют, пугают, дают подписать бумажку о сотрудничестве с органами и отпускают с миром. А дальше уже твое дело – доносить или не доносить, но по опыту знаю, что хоть иногда стучать нужно, чтобы спокойно спать. Иногда нужно и деньгами поделиться, а иногда они сами платят, как повезет. О том, что у столичной милиции месячник по борьбе со спекуляцией, я не знал и, что тебя будут обрабатывать не в ГБ, тоже не знал. Извини.

– Почему меня все-таки отпустили? – спросила Инара.

– Потому что я дал Курту, дал майору из милицейского Следственного управления, он еще поделился с полковником, всего четыре штуки «зеленых». Но ты не бери в голову, ты мне ничего не должна. План по арестованным спекулянтам они и без тебя выполнили, так что проблем особых не было.

– Спасибо, Георгий.

И кто же из них врет? Георгий или Вовик? Или они спасали ее параллельно и независимо друг от друга? Спросить Курта или майора с полковником, получали ли они взятки, увы, не получится, допросить Пирогову-Замятину – тоже. Остается не забивать себе голову, а верить в то, что дело закрыто надежно. Навсегда.

Когда они вернулись, квартира сияла чистотой. Георгий, выдав бабушкам по десятке, спровадил их, достал из пакета традиционное шампанское.

– Все хорошо, что хорошо кончается.

– А что дальше? – спросила Инара. – Переходим на нелегальное положение и продолжаем?

– Наоборот, легализуемся. Я уже подыскал тебе место в реставрационной мастерской, хватит ходить в уборщицах. Люди там понятливые, вопросов задавать не будут. И еще я подумал, а не купить ли тебе диплом искусствоведа?

Ильин отпоил Лидочку валерьянкой, накормил снотворным и уложил в постель, но при появлении Меркулова поспешил ретироваться.