Фридрих Незнанский - Предчувствие беды

– Это мой стажер, Кирилл Безухов. Толковый парень.

– А нас, толковых, недостаточно? – удивился Гоголев.

– Дело в том, что Кирилл единственный человек, который видел Рагоева и может его опознать.

– Понятно. Тогда будем беречь, – усмехнулся Виктор.

– Славка, ты когда приехал? – Турецкий соскучился по другу и не скрывал этого.

– Прилетел. За час до тебя. Сидели, поджидали вас.

– Поди, в ресторане?

– Не на улице же…

– Куда нас определят на ночлег?

– Александр, мы вам «Пулковскую» забили. Здесь недалеко, – услышал вопрос Гоголев. – Думаю, заедем туда, закинем ваши сумки и определимся с дальнейшими планами, идет?

– Идет, – согласился Турецкий.

– Тогда, товарищи, по коням?

Мужчины вышли из здания аэропорта, разместились по машинам.

Турецкий, дабы не обижать Маркашина, вместе с Левиным и Безуховым сел в прокурорский ВАЗ-24. Грязнов с Гоголевым маячили впереди, в «мерседесе» начальника угрозыска.

Через полчаса гости разместились по номерам. Вся команда собралась у Турецкого.

Гоголев достал бутылку коньяка. Из ресторана в номер заказали кое-что закусить.

– Что ж, давайте выпьем за встречу и начнем.

Мужчины выпили, принялись за закуски.

– Расскажи, Саша, в двух словах о взрывах. Мы здесь, на периферии, не все знаем. – Гоголев, конечно, слегка лукавил. Наверняка Вячеслав уже описал основные события.

– Ну что рассказать? Первый взрыв, который произошел возле Воронежа, был вызван заминированным контейнером из тефлона и фольги. В таких на борту кормежку разносят. Взрывное устройство содержало модифицированный пластит. Когда упаковку поместили в духовой шкаф, произошел взрыв.

– А почему пластит, а не тротил, скажем? – удивился Маркашин.

– Чтобы взорвать такую махину, как ТУ-154, тротила нужно… граммов четыреста. А пластит при определенных условиях, в том числе нагревании, дает реакцию по типу… ну, что ли, ядерного распада. То есть потребное количество вещества гораздо меньшее, следовательно, скрыть взрывное устройство гораздо проще. Ну, представь, если все, включая взрыватель, поместилось в упаковку для завтрака.

– Кстати, где Рагоев эту упаковку раздобыл? Часто летает? – подключился Гоголев.

– Его кузина – начальница отдела кадров Шереметьева. Ну, про поиски подозреваемого Вячеслав, думаю, поведал. И про сопутствующие горы трупов.

– Да уж, история еще та. Просто кровь стынет в жилах…

– Так нужно ее согреть! Почему посуда пустая? – прогудел Грязнов. – Олег, плесни, к тебе бутылка ближе.

Левин наполнил рюмки. Повторили.

– Короче, мы его упустили. Прямо из-под носа работавших в Шереметьеве сыскарей Рагоев смылся в Пермь. Сестрица помогла. И следы его мы потеряли на… восемь дней, так получается. Второй взрыв – дело рук авиатехника Хабаровского аэропорта – Рафаэля Лаарбы.

– Абхазец?

– Да. Причем как он появился в Хабаровске шесть лет тому назад, кто его устроил на работу, обеспечил жильем и пропиской – теперь не известно. Но все эти годы был тише воды ниже травы. Одинокий, спокойный человек, хороший специалист.

– Комсомолец, красавец… – продолжил Грязнов.

– Да. И вот этот красавец в один отнюдь не прекрасный день ни с того ни с сего взрывает самолет. И тоже пластитом. Причем накануне взрыва, видимо, звонит Эдику и случайно оставляет записную книжку в будке телефона-атомата. Что, кстати, и позволило Виктору вычислить квартиру на Российском проспекте, – кивнул Турецкий в сторону Гоголева. – Продолжаю. Оставленная в будке книжка указывает, что клиент был в смятенных чувствах, так надо понимать. Что в общем-то и подтвердилось последующим самоубийством. Но нас интересует его связь с Эдиком. Они могли познакомиться во время грузино-абхазского конфликта. Рагоев воевал там, Лаарба – тоже. Затем исчезли в девяносто четвертом году. И есть основания считать, что в это время оба находились в одном из лагерей исламских фундаменталистов. Лаарба легализовался в девяносто пятом году в Хабаровске. Рагоев воевал в первую чеченскую войну, опять исчезал, возвращался и так далее. Думаю, речь может идти о террористической организации. Лаарба оставил записку. Что-то про награду после смерти.

– Теоретически, конечно, да. Но чтобы наши боевики сидели в засаде по шесть лет… Темперамент другой.

– А может, приказы отдают не наши боевики, а чужие? – невесело усмехнулся Турецкий.

– Это… перебор, Саша. У них свои бараны, у нас – свои.

– Ладно, не будем вести беспредметных споров. Это я к тому, что цели и задачи Рагоева могут быть нам непонятны. А с тем, что непонятно, трудно справиться. А что рассказывает о своем квартиросъемщике хозяин квартиры?