Линвуд Баркли - Не отворачивайся

— Но я не убивал Лианн Ковальски!

Натали устало махнула рукой.

— Вы основательно влипли, Дэвид. И только один человек мог все это так ловко устроить.

Моя голова неожиданно отяжелела. Я с трудом ее поднял и посмотрел на Натали.

— Джан?

— Вот именно. Она заказывала билеты в парк «Пять вершин». Накормила вас одного историей о своей депрессии. Зачем? А затем, чтобы вы, когда придет время, рассказали об этом копам и сразу же навлекли на себя подозрение. Кто, кроме нее, имел доступ к вашему ноутбуку, чтобы оставить там следы посещения сайтов с советами, как избавляться от трупов? Кто мог бы подложить свои волосы и капнуть кровью в багажник вашего автомобиля? Кто заходил в магазин в Лейк-Джордже и неожиданно признался владельцу, будто понятия не имеет, куда и зачем везет ее муж в лес? Кто уговорил вас оформить для нее страховку, чтобы вы в случае ее смерти получили триста тысяч?

Я молчал.

— Кто скрывал свою настоящую фамилию? — продолжила Натали. — Кто стащил свидетельство о рождении ребенка, погибшего под колесами машины много лет назад?

Я почувствовал, как подо мной качается пол.

— Кто же, черт возьми, на самом деле ваша жена, и что вы ей такого сделали, что она решила посадить вас за убийство?

— Я ей ничего плохого не сделал.

Натали Бондуран кивнула.

— Все равно за всем этим что-то кроется.

— Но почему она так поступила? — воскликнул я. — Если Джан меня разлюбила, можно было мирно разойтись. Сказала бы мне, что все кончено, и ушла. Зачем надо было городить все это?

— А затем, — сказала Натали, — что просто уйти для нее было недостаточно. Она не хотела, чтобы ее искали. Не хотела, чтобы кто-то знал, что она жива. А мертвеца искать никто не станет.

— Но я все равно бы стал ее искать. Она это знала.

— Вот-вот. Но наверное, вам было бы трудно искать, сидя в тюремной камере. А копы, засадив вас, закроют дело. Зачем им разыскивать труп? А ваша Джан тем временем отправится куда-то начинать новую жизнь.

Я сидел потрясенный, не в силах пошевелиться в кожаном кресле.

— Невозможно поверить, что она все так устроила. Неужели Джан намеренно уговорила меня взять ее с собой в поездку в Лейк-Джордж в пятницу?

Натали пожала плечами.

— Не знаю. А кто, интересно, увез коляску с Итаном в парке? Это же был отвлекающий маневр. И как во все это вписывается Лианн Ковальски? Пока не ясно. Но теперь я совершенно убеждена, что за всем стоит ваша жена. Она решила сбежать и сделала вас своим прикрытием, козлом отпущения. Потому что вы для нее лопух, простофиля. И надо отдать вашей жене должное, она проявила большую изобретательность, действовала талантливо. Предусмотрела все, не оставила ни одного пустого места.

— Но почему она так со мной поступила? — прошептал я. — И с Итаном тоже?

Натали смотрела на меня, скрестив руки на груди.

— Наверное, потому, что вы для нее значили не больше, чем песок под ногами.

Они зашли в «Макдоналдс» на Перл-стрит. Дуэйн заказал себе два больших биг-мака, шоколадный напиток и большую порцию картошки фри. Джан взяла только кофе, который едва пригубила.

— Не нравится мне это.

— Что именно? — спросил Дуэйн с полным ртом.

— Слишком много.

— Чего много?

— Денег. Их чересчур много.

Когда Дуэйн усмехнулся, у него изо рта капнул соус и вывалился кусок картошки фри.

— Если тебе много, уступи мне свою долю. Я не откажусь.

— Почему он предложил нам столько сразу?

— Потому, наверное, — проговорил Дуэйн, — что на самом деле товар стоит дороже и он нас накалывает.

Неподалеку от них села женщина, ровесница Джан. С ней мальчик, четырех-пяти лет, примостился на стуле, свесив ноги. Джан наблюдала, как мать ставит на стол детский набор «Хэппи мил» и распечатывает чизбургер. Мальчик сунул в рот кусочек картошки жестом шпагоглотателя и откинулся на спинку стула, медленно пережевывая.

— Сядь нормально, Итан, — сказала мать.

Джан вздрогнула, в следующую секунду осознав, что ослышалась, когда мать продолжила:

— Натан, ты сам откроешь молоко, или мне помочь?

— Я сам открою, — ответил мальчик.

— Чего ты дергаешься? — сказал Дуэйн. — Мы столько лет ждали этого, так давай же наслаждаться.

— Все равно, такие деньги… Это слишком много, — тихо произнесла Джан. — Ты сам подумай, ведь товар горячий. Кто даст за него настоящую цену? Даже половину? Самое большее, что можно было ожидать, — это десять процентов, в крайнем случае двадцать.