Марина Серова - Искры небесного огня

— Предположительно принадлежащих сотрудникам «Долгофф». Я сейчас напротив этой фирмы стою. По моим прикидкам, в штате по меньшей мере человек десять.

— Ну, допустим, я пробью их, — как-то вяло отозвался Виктор. — И что мы с тобой дальше будем делать с этой инфой?

— Начнем составлять досье на сотрудников фирмы. Наверняка у кого-нибудь да имеются грешки.

— И что?

— Узнав какие, мы сможем дергать этих людей за веревочки. Все, Витя, не задавай лишних вопросов! Лучше займись делом. Я высылаю тебе номера машин.

— Ладно, ловлю, — гаишник отключился.

Только я отправила эсэмэску, как увидела, что из офиса вышла женщина, прислонилась к стене, постояла так пару минут, затем размагниченной походкой направилась к перекрестку. Она то и дело подносила руку к лицу, кажется, вытирала слезы. Когда она подошла ближе, я узнала ее. Это была моя однокашница Нина Соловьева. Выйдя из «Мини Купера», я обратилась к ней:

— Нина, здравствуй! Ты плачешь? У тебя что-то случилось?

— А, это ты, Полина? Да, у меня проблемы. — Соловьева смущенно прикрыла заплаканное лицо рукой.

— Я могу тебе чем-то помочь? — участливо поинтересовалась я.

— Вряд ли, — отмахнулась Нина и уже хотела было пройти мимо, но вдруг остановилась, дав волю своим слезам.

Я взяла ее за плечи, подвела к своей машине и усадила на переднее сиденье. Покопавшись в своей сумке, я нашла упаковку бумажных платочков и вручила ее однокашнице, размазывающей руками потекшую по щекам тушь.

— Так, Нина, тебе надо успокоиться.

— Не могу, — еле-еле выдавила из себя Соловьева.

— Попытайся рассказать, что случилось? Вдруг легче станет?

— Не станет. Поля, я самый невезучий человек на земле. Это только со мной могло такое произойти, — нервно всхлипывая, говорила Нина.

Надо сказать, Соловьева всегда славилась именно тем, что пасовала перед любыми, даже самыми незначительными, трудностями и охотно причисляла себя к разряду великомучениц, столкнувшись с какой-нибудь заурядной житейской проблемкой.

— У тебя кто-то умер?

— Нет, — мотнула головой моя однокашница. — Слава богу, все живы и здоровы: и мама, и дочка.

— Ну вот, значит, не такое уж большое несчастье на тебя свалилось.

— Это как сказать. Для меня — большое, но самое обидное, что я по собственной глупости во все это влипла, — призналась Нина, сильно смущаясь.

— Ну, знаешь, все мы периодически делаем те или иные глупости, — сказала я, дабы морально ее поддержать.

— Даже ты, Казакова? — Соловьева взглянула на меня с недоверием. У нее даже слезы сразу высохли.

— Неужели ты думаешь, что я какая-то особенная? Я тоже периодически совершаю ошибки. Вот недавно забыла в магазине товар, расплатилась за него и ушла, — придумала я на ходу.

— Дорогой? — живо поинтересовалась Нина.

— Ну, не так чтобы очень, но все равно обидно.

— А вернуться за ним ты не пробовала?

— А какой смысл? Я ведь уже дома вспомнила, что трусики с бюстиком остались на прилавке. Пока добралась бы обратно, бутик бы уже закрылся. А на следующий день бесполезно было бы там что-либо доказывать, — нафантазировала я.

— Да, скорее всего, — согласилась со мной Соловьева и, немного подумав, стала делиться своей проблемой: — Короче говоря, примерно полгода назад я взяла у своей сотрудницы взаймы десять тысяч до зарплаты. Она попросила меня написать расписку, я написала. Когда же я ей отдавала деньги, то не проконтролировала, чтобы она мою расписку уничтожила. Так вот, Левичева пару месяцев назад от нас уволилась, а ко мне явился коллектор из фирмы «Долгофф», показал мою расписку и сказал, что надо вернуть долг с набежавшими за четыре месяца процентами и штрафом за просрочку. Сама Левичева на связь со мной не выходит. Я ей каждый день звоню, чтобы спросить, как же ей не стыдно требовать то, что она уже получила. Но Танька не отвечает на мои звонки, вероятно, поменяла симку.

— Нина, а ты при свидетелях ей деньги отдавала? — уточнила я.

— В том-то все и дело, что нет. В цеху была еще одна сотрудница, когда я вернулась с обеда и сказала Таньке, что сняла с карточки зарплату, но потом Кашкина, как назло, вышла.

Ну кто бы сомневался!

— И сколько с тебя теперь коллекторы требуют? — поинтересовалась я.

— Почти в два раза больше — девятнадцать тысяч с копейками, — дрожащими губами произнесла Нина, будто речь шла о миллионах. — Я даже не знаю, где мне взять эту сумму. Я ведь мать-одиночка. Моей зарплаты еле-еле хватает на жизнь. Юля в садик недавно пошла. Знаешь, сколько я за него плачу? Ползарплаты, остальное — «коммуналка» сжирает. На еду уже ничего не остается, спасибо, мама не дает с голоду умереть, как получит пенсию, сразу продукты покупает. В общем, для меня подарить Левичевой девятнадцать тысяч — это все равно что в петлю залезть. Я даже маме об этом не могу рассказать.