Инна Бачинская - Два путника в ночи

– Так у нее еще и муж имеется?

– Имеется. Он тогда напился до потери сознания и завалился спать в беседке.

– Помню! У нее фигура хорошая. А ты помнишь, что напялила на себя Антон?

Людмила пожала плечами.

– Женькину старую рубашку и какие-то абсолютно жуткие штаны. Неудивительно, что этот козел гуляет!

…Первым побуждением Риммы было отказаться от спасательных работ, но перспектива остаться в пустой квартире была еще хуже.

– Я сейчас приеду! – сказала она, вскакивая с дивана. – Дай ей валерьянки.

В квартире Людмилы стояла тишина, прерываемая страдальческими вздохами Антона.

– Чисто покойник в доме, – буркнула Римма, стаскивая с себя шубу.

– Она уже устроила скандал Женьке, а теперь собирается поговорить с мужем этой женщины, – прошептала Людмила.

– Ну и дура! – громко ответила Римма.

– Тише! – замахала руками Людмила. – А что бы ты сделала на ее месте?

– Я? Купила бы себе новую тряпку. Не стоят они того… – Римма вдруг осеклась, закрыла лицо руками и зарыдала.

Людмила, перепуганная, топталась рядом. Римма, бессменный лидер их девчачьего коллектива, впервые предстала перед ней в таком размазанном состоянии. На пороге появилась помятая Антон, уставилась, изумленно раскрыв клюв.

– Что, Риммочка? Что? – Людмила обняла Римму. – Что случилось?

– Игорек меня бросил! – Римма зарыдала пуще прежнего.

Антон издала полузадушенный звук, они с Людмилой переглянулись…

– Володя, смотри! – сказал вдруг Эдик, перестав жевать. – Снова убийцу генеральши показывают! – Он потыкал вилкой в экран маленького телевизора, стоявшего на холодильнике.

– Какой генеральши? – спросил тот, кого назвали Володя.

– Да Медведевой же! Смотри, какая рожа!

Володя, Владимир Михайлович Фоменко, принимал гостя, старого «дружбана» и коллегу Эдика Гладилина, с которым почти двадцать лет проработал в городском ПТУ номер пять. Тот по-прежнему работает в родном ПТУ, а Фоменко ушел оттуда четыре года назад после скандала с одним из его учеников, арестованным за кражу. Парень был сложный, конечно, занимался плохо, прогуливал занятия, пил, были приводы. Фоменко был, пожалуй, единственным, кто увидел человека в этом звереныше, знающем об изнанке жизни больше, чем любой нормальный человек. Директор с облегчением воспринял новость о краже и категорически отказался отмазать парня от колонии. Фоменко тогда предпринял все возможное, но парня все-таки посадили. На ближайшем педсовете Владимир Михайлович встал и высказал все, что думал о методах руководства училищем, о том, что они воспитывают рабов, требуя слепого послушания, о том, что, облегчая себе жизнь, готовы погубить человека. Он знал, что уйдет из училища, и ему было нечего терять. Он, всю жизнь посвятивший трудным подросткам, вдруг понял, что перешел некий рубеж, откуда не было возврата назад.

Он тяжело пережил уход жены, с которой прожил четверть века. Он всегда считал, что у них нормальная семья, детей вот только нет. Зина в молодости перенесла сложную операцию, что-то по-женски, едва жива осталась. После ухода жены жизнь потеряла для него всякий смысл. Он никогда не думал, что испытает такую боль от ее ухода. Дом опустел и переменился – она забрала свои вещи, какие-то безделушки, кружевную скатерть, купленную когда-то на юге, в Евпатории, кажется, прямо на пляже; книги, куклу в парчовом платье, которая всегда сидела на диване…

В опустевшем доме все стало рушиться. Трещины пошли по стенам, ночные скрипы появились, паутина выросла по углам, а ночью кто-то осторожно ходил по чердаку.

Зина была спокойной приятной женщиной, хорошей женой. В один прекрасный день она сказала, не отрывая взгляда от крючка, который так и мелькал в ее пальцах:

– Володя, я ухожу.

– Куда? – не понял он.

– Я ухожу от тебя, – повторила она. – Совсем.

По тому, как она это сказала, он понял, что все уже решено, приговор вынесен и обжалованию не подлежит.

– Почему? – только и спросил он, задохнувшись от обиды.

– Ты сам знаешь, – ответила жена.

Он действительно знал, но когда это было! Он женился на Зине от тоски по другой женщине, и она приняла его таким, согласилась. Он думал – стерпелось, слюбилось, вернее, он вообще ни о чем таком не думал. Был дом, была семья, ходили в гости на праздники, людей к себе звали. Дача, отпуск на юге, покупка машины, на которую откладывали несколько лет. Все, как у людей. Да, видно, не все. Зина вдруг поняла только сейчас, через много лет, что жизнь прошла, и чего-то она в этой жизни недополучила.