Анна Шахова - Прыжок в ледяное отчаяние

Она полностью успокоилась и шпарила обличения, как по нотам. Епифанов, забыв о насморке, с открытым ртом, развернувшись к Шатовой всем корпусом, любовался этой решительной женщиной. И, если уж быть откровенным до конца, съехав взглядом на идеальные икры и щиколотки «коллеги», унесся на миг в область юношеских прогулок тет-а-тет под звездным небом. Впрочем, мысли эти он резко укротил, сосредоточившись на объяснениях Юлии Гавриловны.

— Приняв незначительную дозу настойки аконитина и капнув ее в баночку с «Пуэром», наш герой и вправду серьезно занедужил. До смерти отравиться не боялись? Сердце-то вон, пошаливает, — продолжала наседать на подозреваемого разоблачительница.

— Да не пошаливает, а останавливается по прихоти вашего гестаповца, отобравшего у меня нитроглицерин, — прохрипел и впрямь побелевший Сверчков.

— Сергей Георгиевич опасается, как бы вы вновь не воспользовались ядом, — пояснила Шатова.

— Ой, да есть у меня нитроглицерин! Сейчас, — Карзанова встала с кресла и быстро вышла из комнаты. Хлопнула входная дверь.

— Подождите… Толя, ты сам себя отравил, чтобы… подумали на Олега? — Анна Михайлова, растерянно поеживаясь, вытянула руку в сторону Сверчкова. Она все никак не могла взять в толк, что происходящее с ее близкими — реальность.

— Да, Аня! Я тоже чувствую себя персонажем фильма о маньяках. Толя, мы тронемся сейчас! Что ты молчишь?! — Валентин обратился к зятю, будто схватился за надломленную соломинку. Анатолий Сергеевич лишь болезненно поморщился, опустив глаза.

Карзанова принесла пузырек с лекарством и передала его Быстрову — сама не могла подойти к соседу. Даже смотреть на него не могла.

— Да, особый эпизод — использование яда аконитина. Владислав Евгеньевич, это уже ваша прерогатива! — «дирижер» Епифанов указал вступить Загорайло.

— Ну что же, господа присяжные заседатели! — оперативник, встав с дивана, со всем почтением, чуть склонив голову, обозрел присутствующих. — В случае с этим коварным веществом, которому наука пока не нашла антидота, убийца обошелся изуверски, призвав всю свою фантазию, будто взращенную на изучении криминального жанра. Но прежде чем изложить суть, я бы хотел задать вопрос Валентину Владимировичу. Скажите, господин Михайлов, кто ухаживал за вашим отцом, умиравшим от рака в переделкинском доме, кто следил за приемом лекарств, в том числе настойки аконита?

— У Толи всегда был размеренный, постоянный график работы — он и следил за папой больше других. Иначе было невозможно. Но и Вика, и я, и Галя помогали.

— Помогали они. Бездушное, порочное семейство! Да вы только и заглядывали к Владимиру Алексеевичу, чтоб удостовериться — не помер ли уж он, наконец?! — сделал выпад в сторону Валентина Сверчков.

— Я бы хотела уйти, — негромко сказала Шатовой Анна.

— Нет! Никто никуда не уйдет и больше ничего комментировать не будет. Продолжайте, Владислав Евгеньевич, — властно распорядился Епифанов.

— Более к вопросам я не прибегну. Здесь важен был единственный момент — знал ли Сверчков о существовании яда и его свойствах. Да, как видим, знал. Аконит помогает в некоторых случаях купировать раковую опухоль и даже исцелиться совсем. Но пять миллилитров настойки — это смертельная доза. Несчастной Алене хватило и меньшего количества, не так ли, Анатолий Сергеевич?

— Я… был загнан в угол. Я… не думал, что эффект будет столь… — Сверчков опустил голову, пряча лицо. Плечи его вздрагивали.

— Загадкой оставался чайник с заваркой. Пили и Алена, и Стрижов. Алена погибла, Стрижов жив-здоров. Относительно… — Загорайло посмотрел оценивающе на «диатезного» историка.

— И как только следствие убедилось в вескости преступных мотивов именно покинутого мужа, догадаться о попадании яда в чайник не составило труда. Аконит был добавлен ПОСЛЕ трапезы, для экспертов.

— А как же отравленная Алена? — спросил муж Карзановой, который едва не держал Сверчкова за плечи, сидя у него за спиной.

— А вот тут возможны вариации. Мы с Юлией Гавриловной считаем, что убийца капнул в чистую чашку настойки, прежде чем подать посуду гостям. Три-четыре миллиграмма — это совсем немного. Да еще в бордовой, скрадывающей цвет посуде. Впрочем, вряд ли чашка пустовала хоть пару секунд — вы ведь тут же налили бедной девушке заварки?

Сверчков беспомощно поднял ладонь, будто защищаясь. Лица он показать не мог.

— Более мне добавить нечего по этому вопросу, господа.

Влад, кивнув, сел на место.