Чингиз Абдуллаев: Золотое правило этики

– Ничего. Видимо, женщина сопротивлялась, дралась. Есть царапины на ногах и руках. Но тело в ужасном состоянии. Вы же видели. Оно слишком долго пробыло в воде. Будем, конечно, все проверять, но, кроме часов, там ничего не осталось. Как будто бедняжку опустили в кислоту. А эта ваша Олеся молодец. Не побоялась подойти поближе. Хотя все равно узнать жертву было практически невозможно.

– Это не моя Олеся. Она скорее лучшая ученица господина Концевича, – сказал Дронго.

– А вы что-нибудь выяснили?

– Много разного и не всегда приятного про самого Концевича. Мне нужно будет завтра проверить еще одну, последнюю версию. Потом вы сможете приехать и арестовать убийцу.

– Даже так? – удивился Сухарев.

– Даже так. – Дронго мрачно кивнул. – Если я все правильно рассчитал. Хотя мне эта история не нравилась с самого начала. А теперь я просто в шоке от нее. Хотя мне еще не все до конца понятно. Увидимся завтра. Еще я хочу вас предупредить, что мой напарник сегодня был в театре, где служил убитый актер. Он расспрашивал там всех о Михаиле Табатадзе.

– Я собирался поехать туда завтра, – признался следователь.

– Тогда не удивляйтесь, узнав, что до вас там уже побывали.

– Я начинаю к этому привыкать. – Сухарев усмехнулся.

– Надеюсь, что завтра мы все закончим, – сказал на прощание Дронго.

Вечером приехал Эдгар. Они устроились на кухне, и Дронго долго рассказывал свою версию случившегося.

До появления Вейдеманиса он позвонил Андрею Михальчуку и узнал у него номер некоего телефона. Затем эксперт связался с этим человеком и уточнил у него кое-какие подробности. После чего Дронго побеспокоил Олесю и спросил, как себя чувствует Сергей Викторович. Красавица сообщила, что он спит. Она не будет будить его ни под каким предлогом и вообще приняла решение остаться в доме до завтра, пока Сергей Викторович не проснется.

– Только не ложитесь в спальне его погибшей жены, – посоветовал Дронго, – это нехороший знак.

– А я не верю в приметы и вообще собираюсь находиться рядом с Сергеем Викторовичем, дежурить у его кровати. Ему может стать хуже, – заявила Олеся.

«Место освободилось, – подумал Дронго. – Вот она и решила немедленно этим воспользоваться».

– У меня есть еще два вопроса, – сказал он и задал первый из них.

Олеся немного поколебалась и ответила. Дронго задал второй вопрос. На этот раз ответ последовал без всяких колебаний. Дронго поблагодарил женщину и завершил разговор.

Когда приехал Вейдеманис, версия была окончательно сформирована.

– Честное слово, в это просто невозможно поверить, – сказал Дронго. – Но, видимо, все так и было. В этом случае зашкаливающая ненависть ударила по Концевичу, его супруге и даже любовнику Тамары. Я вообще удивляюсь, как Сергей Викторович еще живой. Скорее всего, задача была не в том, чтобы его убить. Преступник хотел сделать ему как можно больнее. Очевидно, возможная жертва господина Концевича испытала не меньшую боль. Мщение было чудовищным. Я еще не до конца понимаю мотивы этих преступлений, хотя общий рисунок уже почти готов.

– Завтра я поеду с тобой, – твердо заявил Эдгар. – Нам нужно быть готовым к любым неожиданностям.

– Поедем, – согласился Дронго.

Утром он перезвонил Олесе и узнал, что Концевич спал спокойно. Она сообщила, что не разрешит ему сегодня подниматься с кровати и сама останется возле него.

– Вы просто декабристка, – сказал Дронго. – Таким женщинам при жизни ставят памятники.

– А вы просто хам, – отрезала красавица, поняв, что он издевается над ней, и прервала разговор.

Дронго приехал в здание, где располагались офисы концерна, уже примерно представляя, что именно скажет и к кому должен идти. Он поднялся на этаж, где была приемная, но миновал ее и зашел к Борису Львовичу Фейгельману. Тот уже был наслышан об эксперте, сумевшем раскрыть тайну исчезновения жены Концевича и даже обнаружить ее труп. Поэтому он принял Дронго сразу.

Вчера о жуткой находке узнали водители Концевича и Олеси, сама эта красавица и два охранника. Пять человек рассказали по большому секрету десятерым. Те поделились страшной тайной еще с тридцатью. К утру весь персонал концерна знал о случившемся.

В том числе и Борис Львович. Он был маленького роста, пузатый, в очках, с редкими седыми волосками на крупном черепе.

– Вы хотели меня видеть? – спросил Фейгельман. – Я вас слушаю. Чем я могу вам помочь?

– Вы основали ваш концерн вместе с господином Концевичем, значит, знакомы достаточно давно, не так ли?