Джон Кризи: Странный уик-энд инспектора Роджера Уэста

— В сущности, ничто не говорит, что преступление совершил кто-нибудь из типографских рабочих. Это все?

— Да.

— Хорошо. Теперь держитесь, Браун. Тут разрешено ездить со скоростью семьдесят пять миль, и я, несмотря на ваше возражение, воспользуюсь этим.

Хорошенький небольшой городок Корби расположился в зеленеющей, окруженной холмами долине недалеко от моря.

Дома с красными черепичными крышами, потемневшие от времени и кое-где покрытые зеленым мохом, окружали старую колокольню из серого камня.

Главная улица Корби была широкой и окаймленной деревьями. На одной ее стороне помещалась ратуша, на другой — таверна «Розы и Короны», солидный большой дом, выстроенный более четырех веков назад, в обширном дворе которого в давние времена раздавались удары кнута и слышались радостные выкрики путешествующих в дилижансах. Сегодня двор был молчалив. Только старый пруд да цветы вокруг него пытались оживить старый двор.

На этой единственной большой артерии города размещались несколько нужных учреждений, а главное — муниципалитет. Здесь же располагались дома зажиточных жителей города. Другие же улицы оставались узкими и кривыми, какими они, должно быть, были в давние времена. Они продолжали карабкаться на холмы, где когда-то возвышались замки, а теперь ничего не осталось.

В Корби было множество крохотных домиков с соломенными крышами. Несмотря на некоторое количество новейших магазинов, на телевизионные антенны на крышах домов и по-современному распланированный парк, казалось, что город живет, как несколько веков назад.

Тентенден встретил вновь прибывших в большом зале таверны. Трое мужчин пожали друг другу руки. Самым маленьким из них — всего шесть футов три дюйма — был Браун. Он так же, как и Тентенден, был тяжело скроен. Роджер Уэст, очень стройный, казался на десять лет моложе их, хотя был в их возрасте. Несколько седых прядей пробивались в его светлых волосах, а лицо с энергичными, красивыми чертами снискало ему в Ярде прозвище Красавчик.

Вскоре зал таверны заполнился до отказа. Уэст не смог скрыть своего удивления.

— Можно подумать, что вы всем объявили о нашем прибытии! Это очень жаль: трудно работать в таких условиях.

Тентенден пожал плечами:

— Что вы хотите, Уэст? Когда обладаешь такой репутацией, как ваша, совершенно нормально ожидать подобной встречи. Каждый из присутствующих здесь вас знает и хочет посмотреть, как вы на самом деле выглядите.

— Скажите уж просто, что я для них — любопытный зверь.

Все засмеялись.

— В некотором роде. Вы должны были в этом убедиться.

— Будем все же надеяться, что это не помешает нашему следствию.

— Разумеется, нет. Мы устроим заслон полиции, чтобы отогнать любопытных.

— Это лучше.

— Вы действительно собираетесь сегодня же вечером отправиться в типографию?

— Конечно. Чем меньше мы будем терять время, тем лучше. Что вы на это скажете?

— Что я скажу?.. То, что тогда нам надо торопиться, так как они закрываются в пять часов. Но когда у них имеется срочная работа, то некоторые мастерские работают до шести вечера.

— В таком случае едем немедленно.

Три колосса втиснулись как могли в старый «ровер» комиссара полиции города. Тентенден, сидя за рулем, сообщал некоторые нужные сведения:

— Типография находится в полутора милях от Корби. Она расположена в стороне от шоссе, и к ней ведет частная дорога. Там стоят дома, которые сдаются служащим.

— Работа у них хорошая? — неожиданно спросил Уэст.

Тентенден казался удивленным.

— Вот вопрос, которого я не ожидал, мистер Уэст. По правде говоря, такой вопрос мог быть задан лишь человеком, совершенно чужим в этой местности. Такая мысль в Корби никому не придет в голову. Корби очаровательный уголок, и здесь хорошо живется. Но чтобы жить, нужно работать, а это и есть слабое место. Здесь мало фабрик. Только эта типография способна занять большое количество служащих, мужчин и женщин. У людей здесь нет выбора, и они счастливы, что у них есть эта работа.

— А что это за типография?

— Она была создана около двухсот пятидесяти лет назад. В те времена множество французов, бельгийцев и голландцев, преследуемых за религию, пересекли Ла-Манш, чтобы иметь возможность издавать Библию, а также «еретические» книги, что строго запрещалось на континенте. Они расположились в этой местности. Мало-помалу все их заведения исчезли. «Ричардсон и компания» — последнее из оставшихся здесь.