Джон Кризи - Странный уик-энд инспектора Роджера Уэста

— Где находится тело?

— В помещении комиссариата, которое служит нам моргом… Доктор Овен вместе с врачом из Корби производит вскрытие.

— Когда можно будет осмотреть труп?

— Вы хотите сказать… для идентификации?

— Да.

— Не ранее чем через полчаса, но…

— Полчаса?.. Это вполне подойдет. Но что с вами, Артур? Вы кажетесь расстроенным.

— Так оно и есть. Несмотря на то что я флик. Я не могу спокойно смотреть, каким зверским образом вы расправляетесь с бедным Чарли.

Роджер собрал все свое хладнокровие, чтобы сохранить спокойствие.

— Может быть, я был резок, хотя я этого не думаю. Но что бы там ни было, мне не пришлось бы трясти его таким образом, если бы вы сразу рассказали мне о связи Дорис с Дженсеном.

— Грязное белье перемывают обычно только в семье.

— Вы знаете так же хорошо, как и я, что нельзя скрывать даже незначительные факты во время следствия.

— Верно, я был неправ. Но вы же все сами поняли.

— Да, но с опозданием.

— Какое это имеет значение?!

Роджеру хотелось рассердиться, но он взял себя в руки, пытаясь поставить себя на место коллеги. Действительно, какое значение имеет небольшое опоздание?

Он продолжал с обычным спокойствием:

— Учитывая создавшуюся ситуацию, Блейк может оказаться убийцей.

— Но…

— Через полчаса я отведу его в морг, чтобы он опознал тело своей жены.

— Роджер, послушайте меня!

— Я прекрасно знаю, что вы мне скажете, но предоставьте мне действовать, как я считаю нужным. Его реакция может быть очень многозначительной.

— Вы действуете так, будто он виноват. А вы подумали, какой будет удар для него, если он невиновен?..

— Думайте лучше о том, что чувствовали Дорис и Дженсен.

— Да, конечно… Ну что ж, распоряжайтесь по своему усмотрению, — буркнул суперинтендант с несчастным видом.

— Об этом не может быть и речи, Артур, и вы это знаете. Я напоминаю вам, что нахожусь здесь только по вашей просьбе. Меня поразило по приезде в Корби, как вы тут все друг друга знаете и как высоко цените. Сознавая это, вы и хотели, чтобы кто-нибудь со стороны помог вам… Вы были правы, вы сделали свое дело как честный полицейский, и теперь моя очередь сделать все возможное. Так что я снова отправлюсь допрашивать вашего друга Чарли… И сможет ли один из ваших людей стенографировать его ответы?

Четверть часа спустя Чарли Блейк, бледный и расстроенный, снова отвечал на те же вопросы Уэста относительно резальной машины, личности любовника жены и сомнений, которые у него возникли насчет Дорис. Наконец Уэст решил обострить положение.

— Теперь вы будете сопровождать меня в морг. Вам придется участвовать в опознании.

Множество людей собралось около маленького домика Блейка, когда из него вышел Уэст в сопровождении Чарли.

Таинственная смерть Дорис ошеломила многих. Люди обращались к Чарли с теплыми словами. А один невысокий мужчина даже бросился к Блейку как раз в тот момент, когда тот садился в полицейскую машину.

— Не огорчайся, Чарли, — кричал он. — Все люди знают, что ты невиновен. Ты слишком хорошо известен, чтобы тебя можно было заподозрить в подобной вещи.

— Невиновен? О чем это он говорит? — удивленно спросил Блейк.

Их окружили полицейские, и Блейк сел в машину, не услышав ответа.

Морг находился сзади комиссариата полиции. Туда ввели Чарли. На центральном столе покоилось покрытое покрывалом тело. Роджер приподнял покрывало. Дорис, казалось, спокойно спала.

— Вы знаете…

Он не смог закончить фразу. Блейк секунд десять смотрел на лицо жены, а затем, взмахнув руками, упал на пол.

Тентенден бросил на своего коллегу взгляд, полный упрека и злобы.

— Господи боже мой! Вы зашли слишком далеко, Уэст. Он потерял сознание, и теперь врачам придется оградить его от ваших нападок.

Уэст не мог скрыть раздражения.

— Я снова и снова повторяю вам, что именно по вашей просьбе я приехал сюда. Теперь, когда я здесь, моя обязанность сделать все возможное, чтобы прояснить дело и узнать правду. Я должен узнать о Блейке все.

— Но вы уже смотрите на него как на виновного. Если это так, то дело судьи обвинить его, а не ваше. Я пойду поищу врача.

— Врач даст ему снотворное, и я ничего не смогу из него вытянуть.

— Он убит горем, устал и измучен бессонной ночью. Он скажет нам все, что знает. Но…

— Достаточно, Артур. Я понимаю, что ваша привязанность к этому человеку велика. Но не могу терять время зря на успокоение ваших чувств. А пока мы здесь, не скажете ли, кого вы еще собираетесь защищать? Кто должен, по-вашему, избегнуть допроса в этом последнем бастионе феодализма? Ки? Ричардсон? Кто же еще?