Наталья Солнцева - Эликсир для Жанны д’Арк

Он говорил слишком гладко, заученно, хладнокровно.

– Ты что, заранее заготовил речь? – взвилась она. – Чтобы оправдать свои отношения с Федором?

– У нас нет никаких отношений. Мы…

Он запнулся и взмахнул в воздухе руками. Катя возмущенно воскликнула:

– Что?! Ну, что вы делаете? Изобретаете эликсир молодости? Хотите жить вечно? Опомнись, Сережа.

– Я опомнился… три года назад, когда сгорел Терем. Я понял, что заблудился, вступил на ложный путь.

– Ах вот как? Твой ложный путь – это я? Ты решил переметнуться к Федору? Сменить ориентацию? При чем тут Терем, вообще? Ты псих! Ты меня изнасиловал, понимаешь? Я чуть не умерла со страху! Я могла реально умереть, идиот!

– Иногда мне кажется, что смерть более реальна, чем жизнь… – пробормотал Прозорин.

– Может, ты хотел убить меня? – похолодела Катя. – Но тебе помешали? Если бы не наш гость, ты бы…

– Не говори глупости! – перебил он. – Ты ничего не понимаешь.

Жена уловила фальшь в его голосе. И ужаснулась.

– Я ощутила руку смерти на своем горле, – прошептала она. – Ты чуть не убил меня! Чуть не убил!

Дикая и позорная сцена, когда он, содрогаясь в повторном оргазме, едва не задушил Катю, была прервана появлением Лаврова. Дверь в супружескую спальню с грохотом распахнулась, и на пороге возник ангел-хранитель…

– Меня спас чужой человек! – выкрикнула Катя. – Он услышал мои крики и прибежал на помощь. Тебе не стыдно?.. Я готова сквозь землю провалиться!.. Какой кошмар!..

– У тебя истерика.

– Прекрати называть меня истеричкой! Что с тобой происходит, Сережа? Что творится в нашем доме?.. Я больше не вынесу этого! Я… не знаю, что я сделаю!..

Она забилась в рыданиях, вспоминая, в каком виде и в какой позе застал их в постели гость. Мужчина, которому она симпатизировала. Человек, с которым она собиралась закрутить роман. Как она сможет поднять на него глаза? Что скажет?

– Ты все испортил, Сережа… – стонала она, вкладывая в эти слова двойной смысл. – Все испортил…

Это относилось к их с мужем любви, к ее молодости, к ее первому в жизни значащему флирту… к ее неудавшейся судьбе, к разбитым мечтам. Ко всему, что она считала своим. Истекающая зимняя ночь вобрала в себя, впитала, как губка, надежды и чаяния Кати. Она чувствовала – утром ни она, ни Сергей не будут прежними. Их материк раскололся, и две его части стремительно расходятся в стороны. Этого движения ничто уже не остановит, не замедлит, не предотвратит.

– Чего ты хочешь? – спросил муж. – Чтобы я просил прощения? Я уже попросил.

– О каком прощении ты говоришь? Ты болен! Ты…

Катя задохнулась от избытка негодования, которое она была не в силах выразить в полной мере. Не было таких слов, какие передали бы то, что она испытала полчаса назад. Она почти умерла… окунулась в небытие, опустилась на самое дно… как утопающий, который перестал бороться за жизнь. И вдруг подоспело спасение в лице Лаврова. Он в самом деле – ее ангел-хранитель.

– Завтра же Федор должен покинуть наш дом, – потребовала она.

– При чем тут он? Это я виноват, что испугал тебя. Не ожидал такой реакции, думал, ты мне подыгрываешь.

– Не ожидал? – возмутилась Катя. – А на что ты рассчитывал? Что я приду в восторг от твоих садистских штучек? Ты… ворвался без предупреждения, накинулся на меня…

– Я выпил и потерял контроль над собой. Если хочешь, я буду спать в другой комнате.

– Больше не входи ко мне без стука! И чтобы я не видела Федора у нас в «Дубраве».

– Он останется, – жестко произнес Прозорин. – Я не буду выгонять человека без причины. Он этого не заслужил.

– Тогда я его выгоню!

– Это мой дом, – напомнил ей супруг. – Я получил его от деда. Я здесь хозяин.

– А кто здесь я, по-твоему? Жертва обстоятельств?

– Думай, как хочешь. Я не собираюсь потакать твоим капризам. Твои обвинения смехотворны. Федор не сделал ничего плохого. Он выполняет мои поручения, работает на меня. И он – не гей!

Катя плакала, не вытирая слез. Когда они с Сергеем поженились, она смотрела на него сквозь призму своих фантазий. Она искренне старалась полюбить мужа и не видела, не желала видеть его – настоящего. Пришла пора расставаться с розовыми очками. Рядом с ней сидел чужой человек, равнодушный к ее горю, не разделяющий ее страданий, холодный и невозмутимый в своей правоте. Он притворялся, что сожалеет о случившемся, а на самом деле…

Катю объял ужас от того, что могло произойти на самом деле. Не зря она ощущала беспочвенные, казалось бы, опасения за свою жизнь. Это вовсе не психоз, не паранойя. Вот о чем предупреждала ее пентаграмма на зеркале и подожженный шейный платок. Ей грозит смерть!