Наталья Солнцева - Эликсир для Жанны д’Арк

– Я не в силах в точности истолковать его намерение. Мне кажется… таким образом он намекает…

– Нельзя ли конкретнее? На что намекает твой подручный?

– На… жертву… – выдавил Федор.

Воцарилась тишина, нарушаемая прерывистым дыханием Прозорина.

– То есть? – не понял он. – Алиборон хочет жертвы? Это не новость, знаешь ли. Мы уже обсуждали это.

– Он указывает на жертву.

– Погоди… – растерялся хозяин. – Что же получается?.. Платок принадлежит Катрин… значит… Но это немыслимо!.. Не дури, Франческо!..

– Он выразил свою волю…

– Ты с ума сошел!

– Он выразил свою волю, – угрюмо повторил баритон. – А выполнять его условие или нет, вам решать.

– Ничего себе… условие! – задохнулся от возмущения Прозорин. – Ты соображаешь, о чем идет речь?.. О жизни моей жены, скотина!

– Зря вы меня оскорбляете. Сами пришли ко мне, спрашиваете, а я виноват?

– Да я тебя…

Сергей в ярости замахнулся, хотел ударить Федора.

– Я лишь передал вам его желание! – крикнул тот, вскидывая руку для защиты.

– Проклятие! – прорычал хозяин и опустил кулак. – Проклятие!!!

– Вы не обязаны ничего делать…

– Заткнись!

Лавров услышал за спиной скрип снега и оглянулся. По дорожке, ведущей от ворот к дому, вразвалочку шагал охранник.

Гостю пришлось прервать свое наблюдение и притвориться гуляющим. Он медленно двинулся вдоль сосен, насвистывая веселый мотивчик. В голове засела мысль: а ведь Туровский неспроста не доверяет зятю…

После того, что он услышал, Лавров чуть было не передумал ехать в Веселки второй раз. Но потом решил не откладывать встречу с бывшей сторожихой Терема. Вдруг та прольет свет на историю с пожаром?

В «Дубраве» творятся подозрительные вещи. Туровский не зря его нанял, не зря волнуется за свою дочь. Лаврову стало стыдно за свое поведение ночью, когда Катя показывала ему пентаграмму на зеркале. Она очень испугалась, а вовсе не пыталась соблазнить его.

«Ты наглый и примитивный самец с комплексом Дон Жуана, – безжалостно критиковал он себя. – С какой стати ты возомнил, что каждая женщина мечтает переспать с тобой?»

Добравшись до останков Терема, он повернул налево и скоро увидел деревенский магазин. У входа стоял мужик с бутылкой пива. Лицо пропитое, потертая ушанка сдвинута на затылок, на ногах валенки с подшитыми задниками.

– Эй, дед! – окликнул его из машины Лавров. – Поди-ка сюда!

– Какой я тебе дед?

– Ладно, друг, извини. Опохмеляешься?

Мужик осклабился. Его подбородок зарос седой щетиной, а зубы были желтыми от никотина. Двух передних не хватало, и он шепелявил.

– Мне бы самогону врезать, да в долг не наливают.

– Помочь?

– Чем ты мне поможешь? – заинтересовался алкаш.

– Я женщину одну ищу. Сгоревший дом на обрыве знаешь? Она там работала сторожем.

– Ну? – вытаращился мужик. – Это ж Лидка Рюмина. И че?

Роман мысленно прикинул, сколько ему лет. Если на «деда» обиделся, значит, не больше сорока. А выглядит на все семьдесят.

– Где она живет?

– Лидка-то? Тут недалече.

Мужик замолчал и отвернулся в сторону. Мол, задарма больше ни слова не скажет.

– Понял, – усмехнулся Лавров и протянул ему пятьсот рублей. – Покажешь дорогу?

– Отчего не показать? – оживился тот при виде денег. – Мы с ее Мишаней рыбу ловить ходим. На Протву.

– Мишаня это кто? Муж Рюминой?

– Сын, – загоготал мужик. – Дружбан мой.

– Пьете вместе?

– У нас в деревне все пьют.

Он растолковал, куда ехать, и от избытка чувств помахал Лаврову рукой. Пятьсот рублей не каждый день перепадают.

«Туарег» с трудом преодолел заметенный снегом проулок и свернул налево, потом направо. Домик бывшей учительницы ничем не отличался от таких же почернелых деревянных домов вдоль дороги. Старая раскидистая ель у калитки была той приметой, о которой говорил мужик в ушанке.

Лавров вышел из машины и заглянул через забор. Во дворе залаяла собака. Окна в доме покрывали морозные узоры.

– Хозяева! – крикнул он. – Есть кто живой?

Зимой ночь длинна, а день короток. Смеркаться начинает рано. Лавров подумал, что задерживаться в Веселках не стоит. Сегодня ему еще надо успеть сгонять в пансионат, отчитаться перед Туровским о проделанной работе. Время поджимало.

Он просунул руку, откинул ржавый крючок и вошел через калитку. Откуда-то сбоку выскочила, заливаясь лаем, пегая дворняга. Роман цыкнул, и она, поджав хвост, убежала. Он поднялся по шатким ступенькам на крыльцо и постучал в дверь.