Ирина Градова - Врачебная ошибка

– Пока не знаю. Но возможно, тот, кто впоследствии убил Шемякину, сделал это, чтобы спрятать концы в воду.

– Тот, кто убил… Погодите, кого вы все-таки подозреваете?

– Подозреваемых целая куча.

– Георгиади? – спросил Андрей.

– Думаете, она могла сговориться с Кирой? – не поверила я. – Разве они были знакомы?

– По моей просьбе Леонид Кадреску попытался это выяснить.

– И?

– Безрезультатно.

– Вот видите! – обрадовалась я. Как бы там ни было, а поверить в то, что Кира по какой-то не известной мне причине могла покуситься на чью-то жизнь, я не могла.

– Это ничего не значит, – отозвался Карпухин. – Чтобы нанять Шемякину, вовсе не обязательно знать ее лично – достаточно, к примеру, быть в курсе ее больничных махинаций и шантажировать этим. Или, если кто-то пронюхал, что у Шемякиной денежные затруднения, он мог просто предложить ей некую сумму взамен…

– Убийства?! – гневно перебила я подполковника. – Ну, знаете, Артем Иваныч, это уже ни в какие ворота! Я проработала бок о бок с Кирой много лет и знала ее как облупленную…

– Правда? – перебил он. – Знали, что она ворует «списанные» наркотики? Знали, что ее сын – наркоман? Что муж претендует на часть ее квартиры?

Я умолкла. Карпухин прав: несмотря на годы общения с Кирой, я понятия не имела о ее личной жизни. Разве теперь я могу с уверенностью сказать, что она не способна на преступление?

– И все же, – упрямо проговорила я, решив защищать Киру до конца, – ее человеческие качества мне хорошо известны. Она не могла никого убить – ни за деньги, ни из-за шантажа! Кроме того, вы же сами говорили, что у Георгиади для такого акта недостаточно причин: подумаешь, мухлевала с квотами – это еще доказать надо, а учитывая тот факт, что вместе с Ниной погибли и все доказательства, так и вовсе невозможно!

– Кое в чем вы, несомненно, правы, – к моему облегчению, согласился Карпухин. – Нам затруднительно будет доказать связь Георгиади с Шемякиной с учетом гибели последней. Придется повторно опросить всех, с кем говорила Нина, на предмет нецелевого использования квот.

– Это будет нелегко, – заметил Андрей. – Как узнать, с кем она говорила, если записи отсутствуют, а она сама ни с кем не делилась своими источниками? Кстати, как дела с ноутбуком Нины?

– Как в воду! Однако посторонних в ее квартире не было: замок не взламывали. Думаю, только Скоробогатов сможет нам помочь: кому, как не любимому человеку, Нина могла рассказать о своем расследовании?

– Он тоже пропал, – усмехнулся Андрей. – Тяжело тебе приходится, Артем Иваныч, – не позавидуешь!

– Ничего, – махнул рукой подполковник, – есть, в конце концов, Митин… Я хочу добиться ордера на осмотр дачи Митиной.

– Дачи? – удивилась я. – При чем здесь дача?

– У Марии был загородный дом, и там могут найтись какие-то зацепки.

– А Митин что говорит?

– Что в жизни на этой даче не был, да и жена его туда при нем ни разу не ездила: он даже не знает, где она находится. Зато одна из коллег Марии подробно описала место, сказав, что однажды хозяйка устраивала там выездной корпоратив для сотрудников.

– Тебе не дадут ордер, – вздохнул Андрей. – На каком основании?

– На том основании, что я возобновляю дело о пропаже Марии Митиной.

– Что?

– Что слышал. Оно было не закрыто, а приостановлено – иными словами, отложено в долгий ящик. Это означает, что я, ввиду вновь открывшихся обстоятельств, имею право получить ордер.

– Но в тот, первый раз разве дачу не обыскивали? – спросила я. – Ведь Митин подавал в розыск?

– Обыскивали. А я притащу на участок Митиных экскаватор и все там вспашу: если тело зарыто на их земле, я обязательно его найду.

– Что ж, удачи, – пожелал Андрей.

В этот момент в комнату вошла Жанна. Я заметила, что она выглядит спокойной, несмотря на пережитое, и восхитилась ее силой воли: если бы мне пришлось перенести то, что выпало на ее долю, вряд ли я смогла бы вести себя столь же достойно!

– Комната великолепная! – восхищенно сказала она, обращаясь к нам с Андреем. – Не знаю, как мне вас и благодарить!

Девушка не видела домоправителя, с хмурым выражением лица стоящего в тени за ее спиной. Я заметила Раби, но он в мою сторону не смотрел: взгляд его темных глаз был устремлен в спину Жанне, словно он пытался прожечь дырку в ее блузке. Я открыла рот, чтобы спросить, чего он хочет, но домоправитель вдруг сделал шаг назад и скрылся из виду.

– Значит, вы работаете с папой?

Прозрачные глаза Ларисы смотрели на Леонида с нескрываемым интересом. Они лучились доброжелательностью, и он невольно подумал, что эта женщина не похожа на большинство тех, с кем ему приходилось иметь дело. Она казалась юной и одновременно многое повидавшей. Леонид знал историю Ларисы: бывшая наркоманка, посаженная на иглу сожителем, уголовником-рецидивистом, затем попавшая в секту и освобожденная при помощи Агнии и отца – да об этом хоть книгу пиши! Однако Лариса, судя по всему, не растеряла ни веры в людей, ни какого-то детского удивления окружающим миром, и этого Кадреску не понимал. Как не понимал и того, почему его так интересует эта молодая женщина. «Мамзели в беде» его не привлекали, как не привлекали дамы с детьми: он терпеть не мог этих вечно орущих, чего-то требующих младенцев, воюющих с окружающими за внимание собственных родительниц. Леонид давно решил для себя, что не станет отцом, и он отлично знал, как обеспечить тотальный контроль над данным процессом: он сделал вазектомию еще до тридцати и с тех пор ни секунды не волновался о последствиях секса.