Мария Спасская - Роковой оберег Марины Цветаевой

В глазок было видно, что Василий безобразно пьян и еле держится на ногах. Стоит, покачиваясь и ухватившись руками за косяк.

— Убирайся, Шаховской, я вызову полицию! — пригрозила я, наблюдая, как парень борется с желанием присесть, а лучше прилечь.

Истратив последние силы на борьбу с самим собой, Шах медленно сполз руками по стенке и завалился на коврик. Я никогда не видела Василия орущим, потерявшим над собой контроль или, вот как сейчас, смертельно пьяным, и его странная выходка поставила меня в тупик. Стоя под дверью, я все ждала, когда же он поднимется, но Василий продолжал лежать на лестничной площадке. Оставить парня валяться так, значило унизить его отца, а Андрея я уважаю. Отчим не сделал мне ничего плохого, наоборот, относится ко мне как к равной и смотрит с немым сочувствием и пониманием всякий раз, когда Марьяна принимается меня бранить, ибо и сам нередко оказывается в моей шкуре. Поэтому я приоткрыла дверь и затащила сына полковника внутрь квартиры, уложив в тесной прихожей на коврик, на котором делаю зарядку. Василий заворочался, но не проснулся. И только я подумала, что все устроилось как нельзя лучше, как в дверь сначала позвонили, потом постучали, и встревоженный голос соседки прокричал:

— Женя! Жень, открой! У тебя все в порядке? Открывай! Я слышала шум! Я не уйду, пока ты не откроешь!

Представив, какими глазами тетя Нина будет смотреть на раскинувшегося на коврике Василия, я сочла за благо промолчать, сделав вид, что меня нет дома.

— Не пойму, уехала она, что ли? — размышляла вслух старушка, продолжая стоять под дверью и давить на кнопку звонка.

Так и не откликнувшись на зов, я перешагнула через похрапывающего Василия, приняла душ и, закрывшись в комнате, забралась в кровать. Представить, каким будет утро, у меня не хватало фантазии, поэтому я потеплее укуталась в одеяло и провалилась в сон.

Проснулась я от того, что телефон на журнальном столике заливался пронзительным звоном. Сняв трубку, услышала голос, который показался мне знакомым, но так вот сразу вспомнить, кто это, я не могла, ибо еще не до конца проснулась.

— Женя, здравствуйте, — проговорили на том конце провода. — Брат у вас?

Я вспомнила ночную выходку Василия и смущенно пробормотала:

— Да, у меня, а что случилось?

В трубке повисла долгая пауза, после чего незнакомец сухо проговорил:

— Не могли бы вы одеть Юру и привезти в полицейское управление?

— У меня его нет, Юра дома, на Дачной, — растерянно протянула я, не понимая, чего от меня хотят, зато определив, чей голос слышу в трубке. — Валерий Львович, что случилось? Почему вы звоните мне насчет Юры?

— Женя, вы только что сказали, что брат у вас, — рублеными фразами выводил меня на чистую воду следователь Лизяев. — Теперь вы говорите, что Юра не у вас, а дома. В чем дело, Женя? Зачем эта ложь?

— Я говорила не о Юре, а о сводном брате, — промямлила я, краснея до корней волос от одной только мысли о том, что сейчас думает мой собеседник.

— Поня ятно, — многозначительно протянул он. И подытожил: — Значит, у вас в данный момент находится Василий Шаховской, а где Юра, вы не знаете.

— Именно так, — выдохнула я.

— И как давно у вас Василий?

— Примерно с часа ночи, — откликнулась я. И, не выдержав неизвестности, взмолилась: — Валерий Львович, вы можете объяснить, что случилось?

— Приезжайте вместе с Василием на улицу Дачную, жду вас у дома родителей, — холодно отрезал следователь, вешая трубку.

Торопливо натянув джинсы и застегнув на все пуговицы блузку, чтобы не провоцировать сводного брата на грубость, я отперла дверь комнаты и шагнула в прихожую, рассчитывая обнаружить на полу Василия. Но, к моему немалому удивлению, Шаха в квартире не оказалось. Сколько он проспал и когда ушел — оставалось загадкой.

До Дачной я долетела за считаные минуты. Во дворе дома отчима стояла карета «Скорой помощи», микроавтобус и полицейский «Форд». Я похолодела, еще не зная, что произошло, но уже догадываясь, что ничего хорошего меня не ждет. Пока я парковалась, следователь Лизяев вышел из коттеджа и направился ко мне. Смерил жалостливым взглядом и придерживая за локоть, отвел в сторонку.

— А где же, Женя, ваш родственник? — озадаченно осведомился он, и я уловила в его голосе плохо скрываемую ревность.

— Понятия не имею. Я не знаю, когда он ушел, — честно призналась я. — Проснулась — а его уже нет.

— Хорошо, мы это выясним, — откликнулся сотрудник полиции. И принялся деловито рапортовать, как он умел это делать: — Ситуация такова. В доме ваших родителей сегодня ночью произошло ЧП. Неизвестный расстрелял Марьяну Колесникову и, возможно, Юру.