Марина Серова - Черное братство

Во всяком случае, для меня.

— Ах, солнышко, — защебетала она с порога. — Я вчера вернулась из-за границы, шла мимо и решила вас навестить. Мы ведь так давно не виделись!

— Я тоже, — солгала я. — Но давайте перенесем наш визит. Лучше я сама зайду к вам завтра вечером.

— Нет-нет, — замотала головой Элеонора. — Тогда уж после субботы. У меня лекция в «Братстве разума», и я сейчас вечерами готовлюсь к выступлению.

— В «Братстве разума»? — переспросила я с любопытством. — А что это за контора?

— Вы разве не знаете, голубушка? — удивилась Элеонора. — Это очень продвинутое культурно-религиозное общество с обширными гуманитарными проектами.

Вот, например, сейчас идет цикл лекций о величайших учителях человечества. Я готовлю выступление о Рерихе. И зашла попросить у вас письма Елены Рерих. У вас, кажется, был репринт ее рижского двухтомника.

— Конечно-конечно, я сейчас вам принесу. Вот только… Вы сказали:

«культурно-религиозное общество»? Я не ослышалась?

— Ну да, — подтвердила Элеонора Кайданович.

— А я слышала, что «Братство разума» именует себя обществом «религиозно-культурным».

— Какая же разница? — не поняла Кайданович.

— Это с какой стороны посмотреть, — задумчиво отозвалась я. — Знаете, как говорят про пышущего здоровьем человека? Кровь с молоком. Так вот, кровь с молоком — это одно, а молоко с кровью — совсем другое. Так что от перемены мест слагаемых сумма подчас меняется. И весьма существенно.

— Вы меня совсем запутали, — отмахнулась Элеонора. — Обсудим эти тонкости в нашу следующую встречу. А пока вот вам проспект цикла наших лекций.

Она сунула мне в руку свернутую вчетверо длинную бумажку и, прихватив двухтомник писем Елены Рерих, удалилась.

Я быстро вернулась в комнату. И обомлела.

Моя гостиная была пуста.

Как-то раз мне попал в руки учебник по историческому материализму.

Я открыла его дважды. Первый раз наткнулась на утверждение, что природа беспредельна, но изучать ее следует, не выходя за ее пределы. Задумавшись, я перелистнула страницу. «Вещам свойственно появляться и исчезать», — бросилось мне в глаза. Я закрыла книгу и больше ее не открывала.

И потом, мой клиент — не вещь.

Хотя клиенту, действительно, свойственно появляться. И подчас — исчезать.

Но не посреди же моей гостиной!

Я прошла на балкон.

Дама с изумрудным колье отрешенно курила шведские ментоловые сигариллы «Пойнт», задумчиво глядя в серое небо.

— Самоубийство — это большой грех, — тронула я ее за плечо. — Давайте вернемся в комнату.

— Откуда вы знаете, о чем я думала? — тихо отозвалась женщина, на секунду останавливаясь взглядом на проспекте лекций «Братства разума», который я держала в руке.

— Вы были слишком отрешенны для задумавшегося человека. Вокруг вас словно воздвигнута стенка из пуленепробиваемого стекла. А изоляция от внешнего мира, даже эмоциональная, рано или поздно приводит к принципу бумеранга: разрушительная энергия обращается на вас же. Лучше расскажите мне все как есть.

Я сварила крепкий кофе, и Ирина, так звали мою клиентку, не торопясь поведала мне историю.

Ее рассказ показался мне невероятным. Я и не представляла, что такое возможно в нашем городе.

На экране телевизора по утрам, в каком-нибудь мексиканском сериале — сколько угодно.

Но здесь?!

Ирина была супругой Андрея Соколова, довольно состоятельного бизнесмена, занимавшегося оптовыми поставками дешевого западного продовольствия. Наверняка половина сумки той ворчливой старушки на рынке была набита товарами, завезенными в наш город фирмой «Сокол», которую возглавлял Андрей.

Все вроде у четы Соколовых шло нормально, вот только детьми их Бог не наградил. Как я поняла чуть позже, проблемы были у Ирины.

И тут вдруг появилась Катя.

— Она пережидала дождь во дворе нашего дома, — рассказывала Ирина.

— Сидела на старом обшарпанном чемодане под березкой, уронив голову в ладони.

И, когда дождь кончился, она только отняла от лица руки. Но с места не тронулась. Я поняла, что девушке просто некуда идти. И тут у меня возникла мысль…

Я тяжело вздохнула. Дальше Ирина могла бы не рассказывать. Общая канва вырисовывалась довольно отчетливо. Дело теперь было только за подробностями.

А они были на редкость неутешительными.

— Я привела девушку к себе, — продолжала Ирина. — Она была похожа на потерявшегося котенка — такая жалкая, намокшие волосы слиплись, дешевая косметика превратила ее лицо в палитру начинающего художника…