Эндрю Тейлор - Анатомия призраков

Холдсворт протянул руку и разжал ладонь, на которой лежали три монетки по одному пенни и трехпенсовик. Мальчик схватил деньги. Они с девочкой отправились к прилавку с пирогами и переговорили с его хозяйкой. Когда они вернулись, мальчик протянул пирог Холдсворту. Девочка вернула оставшиеся два пенни.

Холдсворт не стал ничего брать.

— Я хочу с тобой поговорить, — сказал он.

Мальчик сделал шаг назад, затем другой.

— Погоди, — крикнул Холдсворт, понимая, что мальчик вот-вот уйдет и, вдобавок, того и гляди расскажет хозяину о неловкой попытке чужака завязать разговор. — Послушай, это ради твоего же блага.

Он присел, чтобы оказаться с мальчиком на одном уровне, и понизил голос:

— Я знаю, что случилось в клубе Святого Духа.

В глазах мальчика вспыхнула тревога.

— Мистер Уичкот задолжал вам денег, сэр? — внезапно спросила девочка.

— Нет. Но, держу пари, он задолжал жалованье этому парню.

Джон увидел по ее лицу, что выстрел попал в цель, и поспешил развить успех.

— Я только хочу поговорить с тобой пять минут, — сказал он мальчишке. — Твоя подруга может остаться с нами и проследить, чтобы тебе не причинили вреда. А пока мы разговариваем, вы с ней можете съесть пирог. Ну, что, договорились?

Пирог оказался решающим аргументом. Холдсворт наблюдал за руками мальчика. Маленькие грязные пальцы теребили хлеб. Запах поднимался в его ноздри. От корочки отломился кусок, и мальчик запихал его в рот. Он посмотрел на девочку и молча протянул пирог ей. Она тоже отломила кусочек корочки.

— Идем, — сказал Холдсворт. — Вы же не хотите есть и говорить среди толпы? Знаете какое-нибудь тихое место поблизости?

Дети отвели его на маленькое кладбище при церкви святого Эдуарда, где выбрали местечко на солнце, подальше от глаз прохожих. Мальчик разломил пирог пополам и предложил большую часть девочке. Дети ели быстро и сосредоточенно. Холдсворт не пытался говорить, пока они набивали животы. Он прислонился к стене церкви и думал, как они похожи на маленьких зверьков, прирученных только отчасти.

— Твоя подруга не могла бы отойти в сторонку, пока мы будем разговаривать? — спросил Холдсворт, когда мальчик закончил.

— Она знает столько же, сколько и я, сэр.

— О клубе?

— А как же, сэр, — девочка говорила, как кокни, а не кембриджская уроженка. — Я помогала готовиться, а после убирала за ними грязь.

— И… мы друзья, сэр.

— Как скажешь. — В голосе девочки проскользнуло презрение.

— Прекрасно, — сказал Джон. — Тебе известно, что я мистер Холдсворт и работаю на леди Анну Олдершоу. Давай начнем с самого начала, и ты мне расскажешь о себе.

— Его зовут Огастес, — сообщила девочка. — А меня Доркас.

— Ты тоже находишься в услужении?

— У миссис Фиар на Трампингтон-стрит, сэр.

— Я начинаю понимать, — произнес Холдсворт.

Девочка промолчала, но ее взгляд задержался на его лице.

— Мистер Олдершоу — очень богатый молодой джентльмен, — продолжил он. — В его власти хорошо наградить вас и найти обоим новые места. Ты помнишь встречу клуба в феврале?

Огастес кивнул.

— И ты помнишь, что случилось в павильоне? Где ты был?

Огастес залился краской.

— Вижу, что помнишь. Бояться нечего… ты ни в чем не виноват. Расскажи мне о девушке.

— Откуда нам знать, что вы не обманываете? — внезапно спросила Доркас. — Может, это она вас надоумила.

— Она? — повторил Холдсворт.

— Мадам. Может, это проверка.

— Нет. Огастес знает, что я работаю на мистера Олдершоу, а тот не питает к мистеру Уичкоту любви.

Мальчик кивнул, не сводя глаз с Доркас.

— Гинея, — сказала она. — По гинее каждому.

— Может, лучше новые места? — прошептал Огастес.

— Гинея — это гинея, когда она у тебя в руках, — возразила Доркас. — А обещание — это всего лишь обещание.

— Если вы хорошо мне послужите, получите и то, и другое, — Холдсворт достал кошелек и положил две гинеи на ближайшую могильную плиту, где те засверкали на солнце. — Вы заберете деньги через пару минут, когда мы с вами закончим.

Дети уставились на монеты.

— Расскажите о Табите Скиннер.

По их потрясенному молчанию и пустым лицам он немедленно понял, что его ставка выиграла.

— О девушке, — поторопил он.

Доркас тихо вздохнула, как будто с облегчением.

— Она приехала из госпиталя Магдалины, сэр… ну, знаете, в Лондоне. Как и я. Но она была хорошенькой.

— Как и ты, — заметил Огастес.

— Миссис Фиар привезла ее?

— Да. Так она все и проворачивает, понимаете? Приводит их туда. Она говорит в совете Магдалины, что, может быть, подыщет им место или, по крайней мере, научит прислуживать, пока они здесь, — маленькое узкое лицо Доркас исказилось и стало выглядеть старше. — Такая милосердная леди, миссис Фиар. Девушки должны притворяться невинными, когда приходят молодые джентльмены.