Джеймс Паттерсон - Гонка на выживание

Мясо таяло во рту, когда он, медленно прожевав первый кусочек, запил его глотком отборного каберне. Вяжущий танин, цветочный аромат, вкус черной смородины и лакрицы. Может, его имело смысл выдержать еще полгода для полного совершенства, но ждать так долго он не мог.

Учитель прикрыл глаза, смакуя трюфельное масло, пармезан, сочное мясо, потрясающее каберне. Он обедал почти во всех шикарных ресторанах Нью-Йорка и Парижа, но ничего лучшего не встречал. Или причина в том, что он выполнил сегодня много работы? Не все ли равно? Он заслужил эту гастрономическую нирвану.

Учитель растягивал ужин, как только мог, но, к сожалению, ему все-таки пришел конец. Он вылил вино из бутылки в большой стакан и пошел с ним в темную гостиную. Опустился там на кушетку, нашел пульт дистанционного управления и включил настенный плазменный телевизор «Сони» с экраном в шестьдесят дюймов по диагонали.

Появилось кристально ясное изображение ведущей программы Си-эн-эн Роуз Абрамс, она торопливо сообщала зрителям, что в городе распространяется грипп. Ну и пусть. Его это не волнует.

Он вытерпел еще несколько минут глупостей и рекламы, после чего она вернулась к главной теме дня.

Убийца, остающийся на свободе.

«Неужели, малышка Роззи? Что ты говоришь, черт возьми? Как насчет настоящих новостей?»

Учитель подался вперед, напряженно слушая. Сохранялась неясность относительно двух убийств. Полицейские не знали, связаны ли они друг с другом или со странным инцидентом, где молодую женщину в метро столкнули под приближающийся поезд. Не знали, искать одного подозреваемого или нескольких. Опасались, что, возможно, тут замешаны террористы.

Учитель откинулся назад и с улыбкой расслабился. Полицейские и журналисты все еще чесали в затылках — именно этого ему и хотелось.

О его объявлении о своей миссии, отправленном в «Нью-Йорк таймс», не было сказано ни слова. Он задался вопросом: это хитрость полицейских — утаивание сведений от общества по какой-то причине — или существует другое объяснение? Может быть, газетчики еще не установили этой связи. Ничего. Скоро установят.

Покончив с убийствами, Роуз Абрамс вернулась к банальной ерунде, интересной только скотам в человеческом облике на улицах. Учитель выключил телевизор и встал. Держа в руке стакан с остатком каберне, вошел в соседнюю комнату и щелкнул выключателем на стене. Помещение залило ярким светом.

На кровати для гостей виднелись очертания человеческого тела, полностью закрытого простыней, словно там кто-то спал.

Учитель откинул простыню с лица.

— Я начинаю, приятель, — сказал он.

Покойник смотрел на него невидящими глазами, лицо было покрыто запекшейся кровью. На правом виске виднелось маленькое входное отверстие от пули, на левом большое выходное.

— За привлечение их внимания! — Учитель, подмигнув, поднял стакан рубинового вина над телом. — И за завтрашний день, когда мы его усилим.

В половине седьмого утра в церкви Святого Духа в Верхнем Уэст-Сайде было пусто и тихо. Со своими непроницаемыми витражными окнами церковь казалась самым темным местом на всем Манхэттене.

«В том-то и проблема», — подумал отец Симус Беннетт, сидевший в алтаре.

Это не была какая-то новая форма религиозной деятельности. Просто — он наблюдал. В последние две недели некий вор запускал руку в кружки для сбора в пользу бедных, и Симус был исполнен решимости поймать виновного на месте преступления.

Он раздвинул алтарную завесу и, хмурясь, посмотрел в бинокль. Через два часа церковь наполнится великолепным светом, льющимся из многоцветных витражей. Но сейчас было так темно, что он едва видел двери. Наблюдал он почти час, однако все было спокойно.

Этот человек умен. Он всегда оставлял в кружках какие-то деньги, очевидно, думая, что кражи не заметят. Симус прекрасно знал, что они происходят — обычный ежедневный сбор снизился больше чем наполовину. Из этого следовало, что вор хитрый и, возможно, пробирается сюда тайком от Симуса. Симус не хотел включать электрический свет, которым обычно не пользовались по утрам. Любая перемена в заведенном порядке могла предупредить вора о наблюдении.

Он опустил свой… как называется на полицейском жаргоне бинокль? Ах да, «очки», и налил кофе из принесенного термоса. Выслеживать вора можно с большими удобствами. В следующий раз он прихватит веер — в тесном, закрытом пространстве душно — и подушку. А может, даже шезлонг. Ноги и зад онемели от сидения на холодном мраморном полу. Не помешал бы и партнер, с которым можно наблюдать по очереди. Допустим, один из дьяконов.