Софья Ролдугина - Пряный кофе

Я поспешила улыбнуться и успокоить её:

– Нет-нет, Магда, верное наблюдение – леди Милдред любила носить тёмно-зелёное с серебром. Пожалуй, в тяжёлые времена мне хочется быть похожей на неё, потому что она всегда казалась неуязвимой для житейских мелочей.

– А сейчас времена тяжёлые? – с осторожностью спросила Магда.

– Скорее, неприятные, – со вздохом уточнила я. – К слову, если кто-то на улице подойдёт к тебе и станет расспрашивать обо мне или о моих домочадцах…

– Рот на замке будет, ей-ей, – гордо откликнулась она. – Мы люди учёные.

Невольно я ощутила гордость за Магду. Леди Милдред нанимала прислугу так же, как заводила друзей – собственно, каждый в особняке на Сперроу-плейс, начиная с управляющего и заканчивая последней горничной, был в какой-то степени её другом. Возможно, поэтому её никогда не предавали, и ни одна сплетня никогда не выходила из-за дверей этого дома….

«А ведь Мадлен тоже привела леди Милдред», – подумалось вдруг.

Эта мысль оказалась странно притягательной. Всю дорогу до «Старого гнезда» я возвращалась к ней. И даже на вопрос Лайзо, куда подевался мой «грозный страж», лишь отмахнулась, хотя в другой раз, наверное, не удержалась бы и рассказала о выходке газетчика.

В кофейне, несмотря на ранний час, две трети столиков были уже заняты. Луи ла Рон тоже пришёл, хотя не собирался появляться раньше следующей недели. Вокруг него собрались завсегдатаи, которые не особенно ладили между собою, как полковник Арч и Эрвин Калле, леди Клампси и сэр Хофф. Это показалось мне подозрительным, потому я вошла не через главные двери, а с чёрного хода. Георг на кухне поспешно варил три порции разного кофе одновременно, а миссис Хат как раз украшала солидную порцию медовых пирожных кремом и цукатами. Мэдди тоже трудилась – расставляла на подносе чашки, чайник и корзиночки с печеньем. Когда я подошла ближе, то увидела, что лицо у неё бледное, а глаза покрасневшие, словно заплаканные.

– Что с тобой? – спросила я чуть позже, когда мы с ней уже шли в зал. – Тебя кто-то обидел?

Она покачала головой и попыталась улыбнуться. Затем перехватила поднос одной рукой и сделала вид, что чихает.

– Простудилась? – догадалась я. – Неудивительно, погода в последние дни совсем скверная… Ты можешь пока отдохнуть на кухне. В зале сейчас в основном завсегдатаи, а они скорее друзья, чем посетители, и принести для них кофе самой не будет таким уж преступлением… А потом можно послать за временной помощницей. Джейн Астрид, кажется? Она неплохо себя показала – услужлива, молчалива и усердна.

Тут Мадлен так яростно замотала головой, что едва не разлила чай на подносе, а затем гордо вздёрнула подбородок с таким видом, точно готова была умереть на месте, но не позволить какой-то там Джейн Астрид заменить её даже на день.

Когда я вошла в зал, то Луи ла Рон наградил меня столь многозначительным взглядом, что трудно было удержаться и не подойти к столику завсегдатаев сразу. Однако сперва следовало поприветствовать гостей новых или редких, перекинуться с каждым словом-другим. Заняло это не менее получаса. Ла Рон к тому времени окончательно извёлся. Глаза у него блестели, точно у пьяного.

– Прекрасный денёк, леди Виржиния, воодушевляющий, можно сказать, – поздоровался он преувеличенно жизнерадостно.

– Прекрасный – если только речь идёт не о погоде, – ответила я в тон ему и присела за столик.

Пока все мы обменивались подобающими приветствиями, ла Рон молчал, и лишь затем спросил, тщательно скрывая нетерпение:

– Леди Виржиния, вы случайно не читали последние «Бромлинские сплетни»?

– Газета попалась мне на глаза не далее чем сегодня утром, – подтвердила я осторожно, ничем не выказывая своего волнения.

Похоже, начиналось то самое «неприятное», о чём мы утром говорили с Магдой.

– И никакие статьи не показались вам… – продолжил ла Рон осторожно, однако я прервала его:

– Прошу, говорите прямо. К чему эти уловки?

Ла Рон побагровел. Затем он длинно вздохнул и протянул мне злополучную газету, раскрытую, разумеется, на третьем развороте.

– И что вы думаете об этом?

Голос его был полон мрачных предчувствий.

– Я «об этом» не думаю вовсе, – ответила я, собрав всё своё хладнокровие, и аккуратно закрыла газету. На первой странице, к счастью, была вполне безобидная статья, что-то там о новых военных машинах в Алмании. – Зато вспоминаю одиннадцатую главу поучений святой Генриетты Милостивой.