Адам Холл - Мат красному королю

Бишоп глядел на заднее колесо своего лимузина.

— Черт меня дернул это сказать. В результате у меня самого спустило колесо.

Она оглянулась и посмотрела на осевшую покрышку.

— Не везет. Есть запасное?

Бишоп сунул руки в карманы.

— Есть, но оно тоже спущенное. Его заменили в городе. Если я начну возиться с заплатами, потом отмываться, то не уеду до утра.

— Том тебя приютит.

Бишоп посмотрел на часы.

— Мне нужно быть в городе с утра пораньше.

— Ну так оставь машину здесь, пусть они сделают. А я тебя подвезу.

— Очень любезно с твоей стороны. Пойду попрошу Тома позвонить для меня в гараж сразу с утра.

Когда он вернулся и сел рядом с Софи в ее машину, она сказала:

— Если бы меня не было, что бы ты делал?

— Стал бы ремонтировать проклятое колесо.

Она засмеялась и включила зажигание.

В машине шел спокойный, тихий, дружеский разговор. Об аресте Струве больше не поминали. На половине пути Бишоп сказал:

— Здесь можно срезать, если хочешь.

Она отпустила педаль.

— Ты уверен?

— Да. Можно проехать через Ист-Нолл. Поезжай чуть медленнее — тут подъем немного опасный.

Машина слегка накренилась, сворачивая на более узкую дорогу; потом Софи чуть ускорила ход.

— Куда она нас выведет?

— Ты узнаешь место, — пообещал Бишоп. — Тут всего на милю короче, но не так монотонно ехать, как по шоссе.

По обеим сторонам густо рос кустарник. Иногда зайцы давали стрекача, пугаясь внезапного яркого света.

— И часто ты ездишь этим коротким путем? — Голос ее изменился, в нем стало меньше легкости.

— Иногда. Когда есть настроение.

— Тут узко. Главное шоссе лучше.

— Тогда прости, что сбил тебя с пути.

Дорога пошла на подъем, потом, изгибаясь, спустилась вниз между несколькими гаражами, черные угловатые контуры которых закрыли бледную линию горизонта. Через некоторое время Бишоп попросил:

— Притормози здесь, пожалуйста, на минутку.

Софи надавила тормозную педаль и, повернувшись, посмотрела на него. Вопрос так и не прозвучал вслух, но Бишоп ответил на него:

— Хочу тебе кое-что показать. Возможно, тебя это заинтересует.

Левая рука ее сделала движение, и фары погасли. Машина стояла возле живой изгороди. Софи глядела вниз на свои руки, пальцы обхватывали перекладины руля. Под черной сеткой перчаток бледно мерцала кожа.

— Ты ведь не думаешь, что это Струве убил Дэвида, правда? — спокойным, ровным голосом проговорил Бишоп.

Она молчала, не поднимая на него глаз. Кровь отхлынула от ее лица.

— Странный случай, — помолчав, продолжил он. — Я оказался причастным к смерти Брейна с того момента, как она произошла. Одно часто ставило меня в тупик, приводило в недоумение. Сначала я не обратил внимания, потом эта мысль не стала давать мне покоя, и я принялся добиваться ответа.

Он слегка повернул голову и посмотрел через ветровое стекло. В слабом свете звезд дорога была едва различимой.

— Когда появилась машина Брейна, меня ослепили огни его фар. Казалось, они били даже через заднее окно, потому что зеркало заднего вида отражало слепящий свет. Потом, через некоторое время, я понял, что там, позади меня, должна была быть еще одна, третья машина. Но когда я бежал к пролому в дорожном ограждении, я не видел ничего похожего на автомобиль. Почему он не остановился, как это сделал я?

— Пожалуйста, не надо, — с мукой в голосе произнесла Софи.

— И я оказался прав, — будто его и не прерывали, говорил Бишоп. — Там была третья машина. Она стояла здесь, на этом самом месте, и в моем зеркале отражался свет этих самых фар.

Рука его двинулась, намереваясь включить огни, но Софи схватила его запястье. На секунду оба застыли, потом рука ее разжалась. Бишоп щелкнул тумблером, и фары вспыхнули. В их луче появился дорожный указатель с обозначением поворота на Ист-Нолл. Он стоял на развилке двух дорог. С правой стороны вдоль столбов деревянного ограждения шла цепочка отражателей, алеющая на темном фоне деревьев.

Голос Бишопа звучал бесстрастно:

— Дважды в жизни Брейн попадал в такой ослепительный свет. Однажды в ходе учений, во время взрыва бомбардировщика, погибшего по его вине, и второй раз здесь, на холме Ист-Нолл, в автомобиле марки «вентура». В том, что ты сделала, была своеобразная поэтическая справедливость.

Софи молчала до тех пор, пока не почувствовала, что сможет говорить. Горло перехватывало, и ей с трудом удалось выдавить:

— Да, это было справедливо.

— Отчасти. Ведь в экипаже, который так глупо погиб по вине одного человека, служил твой брат. И когда Брейн пришел к тебе, как приходил во все семьи со своей откровенной исповедью, ты постаралась его понять. И тебе это удалось. Пока между вами не появилась Мелоди…