Адам Холл - Мат красному королю

— Мне показалось, он выпил перед этим, — говорила Мелоди.

Коронер поднял голову и взглянул поверх стола.

— Он был в состоянии алкогольного опьянения?

— Нет, просто нетрезв.

— Понятно.

— Я сказала ему, что устала, только что пришла домой и хочу спать, но он упорно не хотел уходить. Я его достаточно хорошо знала. Он обещал уйти, как только я выпью с ним немного. Но мы уже выпили с ним по два виски, а он и не думал выполнять свое обещание.

Мисс Горриндж наблюдала за блондинкой. Та не спускала глаз со свидетельницы, так же, как и американец. Остальные просто смотрели на Мелоди.

Бишоп откинулся на своем стуле. Он был непрочным, с прямой спинкой и сразу заскрипел под ним. Мисс Горриндж бросила на него взгляд. Стулья с трудом выдерживали Хьюго, даже такие массивные, как кресло за его письменным столом в Челси.

— Прошло около часа, и я уже приходила в отчаяние, — продолжала Мелоди.

Присяжные перестали бесцельно черкать на бумаге.

— Он ведь был молодым, сильным мужчиной и очень своенравным? — спросил коронер.

— Да. Насколько я знала, убедить его в чем-то всегда было трудно. И дело не в упрямстве. Просто он верил, что всегда прав. — Она посмотрела вниз, потом тихо закончила: — И он действительно бывал прав в большинстве случаев.

Бишоп наблюдал за старшим присяжным — худым смуглым человеком, похожим на уэльсца, с остатками жидких волос на голове и с длинными костистыми руками. Этот не черкал машинально в блокноте, а делал какие-то пометки. И теперь, когда закончил, его крупные, угловатые кулаки замерли в совершенной неподвижности. Он вдруг задал вопрос:

— В каком состоянии ваш гость был к тому времени?

Головы повернулись в сторону говорившего. Мисс Карр, даже не взглянув на него, ответила:

— Он был… здорово навеселе.

Она посмотрела на коронера, словно почувствовала, что кто-то здесь настроен против нее. Коронер коротко и ободряюще кивнул ей и перевел взгляд на старшего присяжного.

— Вы хотите сказать «пьян», мисс? — сказал тот.

Мелоди взглянула прямо на него. Худое темное лицо казалось безобидным, но это выражение было хуже откровенной враждебности. Перед ней сидел человек, прячущий свои мысли, она поняла это и забеспокоилась.

— Нет, — коротко ответила Мелоди.

Коронер крутил своей круглой умной головой то влево, то вправо. В зале уже не было скучно. Все забыли о духоте. Тоскливо-канцелярский дух уже не лился через окно на улицу, отравляя благоуханный летний воздух. Покойный перестал восприниматься как просто мертвый.

— Но он был с вами более часа, — продолжал старшина присяжных. Он поднялся с места, костлявые руки его уперлись в поверхность стола, пальцы загнулись под нее и исчезли из виду; кисти рук стали похожими на копыта. — И вы сказали, что он пил. К тому же и пришел к вам «нетрезвым». — Глаза его лучились совершенной наивностью — он самый обыкновенный человек и поэтому просто не понимает.

— Дэвид Брейн мог пить очень много и не пьянеть.

Они смотрели друг на друга.

Коронер обратил взор на мисс Карр.

— Вы понимаете, насколько это может быть важно? — произнес он своим хрипловатым голосом и на этот раз прокашлялся. Но голос ничуть не изменился, когда он вновь заговорил. — Кроме мистера Бишопа, вы последняя, кто видел погибшего живым. Ваши показания относительно того, в каком физическом и душевном состоянии находился мистер Брейн, имеют огромное значение. Мы собрались здесь для того, чтобы установить, каким образом этот человек встретил свою смерть. Пожалуйста, подумайте, прежде чем дать ответ: был ли он «здорово навеселе» или он был «пьян»?

— Он не был пьяным, — сказала Мелоди.

Она утомленно прикрыла глаза, потом вновь открыла их.

— Речь его оставалась связной? — мягко спросил коронер.

— Да.

— Но он был «здорово навеселе». В чем это проявлялось?

— Нужно хорошо знать человека, чтобы судить о его состоянии. В ту ночь Дэвид принял решение: он захотел остаться со мной до утра.

Все отводили глаза, чтобы не встретить чужого взгляда: коронер, свидетельница, сержант, присяжные, пресса и публика. Все, кроме уэльсца. Тот по-прежнему стоял и в упор смотрел на мисс Карр.

— Против вашего желания, естественно, мисс? — проговорил он.

— Да.

Коронер оторвал взгляд от поверхности стола, от гладкой кожаной обложки дорогого блокнота.

— Что было дальше? — спросил он.

— Я решила, что уже слишком поздно, чтобы обращаться к кому-нибудь за помощью. Все спят. К тому же у меня нет друзей, которым я могла бы позвонить, по крайней мере никого, к кому я могла бы обратиться с такой просьбой, не испытывая большой неловкости.