Розамунд Лаптон: Разгадай мою смерть

Он вытащил из кармана пузырек со снотворными пилюлями, выписанными мне еще в Нью-Йорке. В Лондон их привез Тодд, а Уильям, должно быть, нашел на полке в ванной. Как и все остальное — цепь, фонарик и нож, — пузырек с таблетками доказывал, что преступник скрупулезно планировал свои действия. Это преднамеренное убийство в моих глазах выглядело гораздо страшнее убийства спонтанного. Чтобы физически устранить меня, требовалось совсем немного времени, а Уильям творил зло гораздо дольше.

Сумерки принесли с собой холод. Сторожа закрывают ворота, задержавшиеся подростки сбиваются в стайки и уходят из парка. Дети уже давно дома, их ждет ванна и сказка на ночь. Остались только мы с мистером Райтом, ведь мой рассказ не окончен. Нас почему-то не прогоняют — может, просто не видят. Это хорошо, потому что я должна взять себя в руки и дойти до конца.

Ноги совсем потеряли чувствительность. Боюсь, мистеру Райту придется выносить меня из парка, перекинув через плечо, на манер пожарного. А может быть, он вызовет карету «скорой помощи», и меня отвезут в больницу. Но сперва я обязана закончить.

Я умоляла его о пощаде. Ты тоже? Наверное, да. Думаю, ты, как и я, очень хотела жить. Разумеется, мольбы не помогли, а только еще больше разозлили Уильяма. Пока он откручивал крышку с пузырька, я собрала остатки сил и попыталась прибегнуть к доводам рассудка:

— Если меня найдут здесь, на том же месте, где погибла моя сестра, у полиции возникнут подозрения. Они вновь поднимут дело Тесс. Это же нелепо — устраивать вторую смерть тут.

На миг раздраженное выражение исчезло с лица Уильяма, рука, откручивающая колпачок, замерла, а я получила короткую передышку в извращенном варианте игры «Кто важнее на воздушном шаре».

А затем он расплылся в улыбке и, опять же ободряя не столько меня, сколько себя, заявил, что мне не следует беспокоиться.

— Я думал об этом. Полицейские видели, в каком состоянии ты пребывала после смерти Тесс; они уже знают, что ты немножко «того», правда? И даже если до них не дойдет, любой психиатр скажет, что ты специально выбрала это место. Ты хотела совершить самоубийство там же, где погибла твоя младшая сестренка.

Он наконец открутил крышку с пузырька.

— Если уж рассуждать логически, какой преступник в здравом уме пойдет на то, чтобы прервать жизнь двух человек на одном и том же месте?

«Прервать жизнь». Уильям пытался подвести жестокое убийство под некую пассивную категорию, будто речь шла об эвтаназии.

Он подставил ладонь и высыпал из пузырька горсть таблеток, а я подумала: кто усомнится в моем самоубийстве, кто подтвердит, что я была психически здорова? Доктор Николс, которому я, вне себя от гнева, пела колыбельную? Даже если в момент нашей последней встречи он и не отметил у меня суицидальных наклонностей, то позже сам оспорит свой диагноз, как произошло в случае с тобой, а потом будет винить себя в том, что опять упустил симптомы. Инспектор Хейнз? Он и так считает меня истеричкой. Вряд ли сержант Финборо сумеет переубедить своего начальника, даже если захочет. Тодд уверен, что я «не способна трезво воспринимать факты», и многие с ним согласны, хотя из жалости не говорили мне этого в лицо. Все решат, что тяжелая депрессия, в которую я погрузилась после твоей гибели, заставила меня свести счеты с жизнью. Рассудительная и выдержанная Беатрис, которой я была несколько месяцев назад, никак не могла принять смертельную дозу снотворного, да еще в таком отвратительном месте. Ее самоубийство вызвало бы много вопросов, а мое — нет.

Мама? Я обещала ей, что скоро выясню обстоятельства твоей смерти, и она, конечно, скажет об этом полицейским, хотя они все равно не поверят ей, точнее, моим словам. А через некоторое время мама и сама перестанет верить, так как предпочтет нести бремя вины за мое самоубийство, нежели допустить мысль о том, что старшей дочери пришлось пережить тот же страх, что и младшей. Когда я представила, что мама останется наедине со своим горем, у меня сжалось сердце.

Уильям засунул пустой пузырек в карман моего пальто, а потом сказал, дескать, в протоколе о вскрытии должно быть отмечено, что я проглотила все пилюли разом — так будет правдоподобнее. Я пытаюсь заглушить его голос у себя в голове, однако он упорно прорывается.

— Едва ли полиция решит, что кто-то заставил тебя наесться таблеток против воли, правда?

Уильям приставил нож к моему горлу; в темноте металл холодил кожу.

— На самом деле я совсем не такой. Из-за этого кошмара сам себя не узнаю.