Светлана Алешина: Спасатель (сборник)

Он посмотрел на меня взглядом, в котором читалась такая уверенность – казалось, таким взглядом можно тоннели в горах пробивать.

– Ты отдашь эту кассету только мне. Или никому не отдашь. Заплатить могу тебе я… У меня эту пленку купят гораздо дороже…

– Кто?

– Ты в какой стране находишься, девочка? – ехидно спросил Грег. – Пакистанская разведка, дочка, которая за планы наступления талибов на север выложит большие деньги. А старина Грег поделится и с тобой, можешь не сомневаться… Только нужно догнать француза и избавиться от него… Почему он удрал? – Грег пожал плечами. – Я не понимаю…

– Жизнь свою спасает, – прошептала я так, чтобы он не слышал. – А меня бросил…

– Что ты там бормочешь? – переспросил Грег.

– Француз вдруг сильно захотел остаться в живых, – сказала я с насмешкой. – С мужчинами это иногда случается. Любой национальности… Грег внимательно на меня посмотрел, усмехнулся.

– А ты не расстраивайся. Такого дерьма хватает на свете. С деньгами ты себе найдешь мужика гораздо лучше, чем этот лягушатник…

«Дурак ты, Грег, – подумала я. – Разве в Поле дело?.. Они все меня бросают… Каждый по-своему… И все оставляют меня одну…»

– Да будет тебе! Успокойся! Подумаешь, испугался француз моих головорезов… Так это же простительно. Они кому хочешь голову снимут, не то что твоему французу… Ладно, считай, договорились… Тебе пятьдесят тысяч, а о Поле просто забудем…

Теперь усмехнулась я.

– Нет, Грег, так просто мы не договоримся… Я еще все хорошо обдумаю. А к этому разговору вернемся завтра.

– Нет, дорогая, не завтра, а сегодня… Сиди здесь, в этой лачуге, думай. Требуй каких хочешь гарантий. Мое условие такое – кассету ты отдашь только мне. Через…

Он посмотрел на часы.

– Через шесть часов. На закате. Когда за мной прилетит вертолет…

Он сплюнул себе под ноги и вышел, оставив меня в хибаре одну. Но едва я попыталась высунуть нос наружу, тотчас дорогу мне преградила фигура охранника с автоматом.

– Стоять! Не выходить! Думать! – заявил он мне.

«Урод!» – первое, что я по его совету подумала.

Конечно, все эти мои переговоры с Грегом, весь торг были не больше чем оттягиванием времени. Просто я не видела никакого выхода из ситуации, в которую попала. Если бы я сказала, что кассеты у меня нет, он наверняка стал бы меня пытать. И я или отдала бы ему кассету, после чего он меня пристрелил бы, или героически сдохла бы под пытками. И то, и другое лично для моей жизни равнозначно. В обоих случаях она прекращается. А это чрезвычайно обидно.

А так мне удалось хоть эти шесть часов выиграть.

Шесть часов спокойствия. Это же роскошь! Правда, спокойствия – перед смертью… Он пообещает мне любые гарантии. Беда только в том, что ни одну из них он не собирается выполнять.

Поэтому конец меня ждет один – в любом случае. Только более или менее мучительный…

Но Поль! Вот трус! Бросил меня здесь одну. Если бы мы были вдвоем, нам бы вновь удалось заморочить Грегу мозги. А там что-нибудь и придумали бы… А он сбежал. Конечно, кому хочется умирать! Мне тоже не хочется.

Я немного всплакнула. Жаль, с Сергеем так и не успела больше увидеться. Вот вам еще один трус…

Мы с ним любили друг друга целый год. Очень любили… Пока однажды он не заявил мне, что ему не нужен никакой спасатель. Что он сам себя спасет, если возникнет такая необходимость. Что спасателем должен быть мужчина, а не женщина… «В семье, я имею в виду», – добавил он тогда. «В семье…» Он думал о семье, а я – о своей диссертации… Вот вам и вся драма наших отношений. Банально? Да уж куда банальней… Но как больно…

«Эх ты, психолог!..» – успела подумать я, прежде чем заснуть…

Меня разбудил грубый пинок ногой в плечо.

– Быстро вставай! – Грег снова пнул меня ногой.

Я поспешила подняться, не дожидаясь третьего пинка.

– Что случилось? – спросила я. – Что за переполох?

– Заткнись! И – вперед! – процедил сквозь зубы Симпсон.

Он вытолкнул меня на улицу. В уши мне ударил ровный, постоянный гул. Он что-то мне напоминал, что-то знакомое, слышанное не раз. Но вспомнить я не успела, Грег почти волоком тащил меня куда-то из-за землянки, заставлял бежать бегом, тыкал стволом пистолета то в спину, то под ребра. Наконец мы добежали до высокой колонны метров пяти-семи в диаметре. «Мечеть!» – сообразила я. Мы нырнули в небольшую дверку и побежали наверх по узкой витой лестнице.

И тут я вспомнила, что означает гул, который ворвался мне в уши на улице.