Светлана Алешина - Мертвые не умирают (сборник)

Лариса снова сделала паузу, которая была необходима в этот момент по всем законам театрального жанра.

– Кто? – машинально отозвалась эхом Орнагын.

– Это – Хряп! Он и есть убийца! – Лариса буквально выкрикнула эти слова и уставилась на Кандабурову.

Она представляла, какое невероятное усилие воли помогает Орнагын оставаться внешне такой спокойной. Или у нее просто шок? Нет, вроде не похоже. Значит, сейчас самый удобный момент выставить ее из комнаты.

Поэтому Лариса достала из сумочки сигарету и, неожиданно прервав свой захватывающий рассказ, спросила Орнагын:

– Вы не дадите мне спичек? После окончания такого дела мне просто необходимо закурить!

Казашка очень осторожно поставила свой кофе на стол, напоминая Ларисе своими движениями пьяного Евгения, который очень старается скрыть свое состояние от жены, и, пробормотав что-то вроде: «Да, сейчас, конечно», странными, неуверенными шагами, словно вместо ног у нее были ходули, вышла из комнаты.

Лариса наконец осталась одна. Однако нужно было торопиться. Схватив телефонную трубку, она отвинтила крышку…

Когда Орнагын со спичками в руке вернулась в комнату, дело было сделано. Маленький черный «жучок» уже сидел в телефонном аппарате. А значит, теперь действительно со спокойной душой можно было закурить.

Лариса так и сделала. Как она и предполагала, путешествие за спичками очень помогло Орнагын немного успокоиться. Теперь она, видя, что болтливость Ларисы уже после первой затяжки пошла на убыль, взяла инициативу на себя.

– Но подождите, – сказала она. – Ведь я слышала, что у них с Долларом вроде бы было неопровержимое алиби!

– Ах, вы имеете в виду ночной клуб? – откликнулась Лариса. – Так при повторном опросе выяснилось, что все свидетели подтверждают, что там был Доллар с каким-то своим другом, но утверждать, что этот самый друг и есть Хряп, совершенно определенно не осмелился никто. Так что опровергнуть его алиби вполне реально.

– И что теперь собирается предпринимать милиция? – продолжала свои расспросы Орнагын.

– Конечно, задержать преступника, – отвечала Лариса, не подавая вида, что чувствует себя как на допросе с пристрастием, и разыгрывая из себя легкомысленную и безответственную особу вроде Жанны Свиридовой. – Теперь уже картина преступления, как у них там говорят, совершенно ясна.

При этих словах казашка опять занервничала. Лариса поняла, что теперь ей не терпится предупредить своего сообщника о грозящей опасности. И она вскоре поднялась со своего места и, сообщив, что ей еще готовить праздничный ужин, удалилась, оставив Орнагын в обществе телефонного аппарата с поселившимся там «жучком».

Едва за Ларисой захлопнулась дверь, Орнагын дала волю накопившемуся в ней во время разговора гневу.

Сколько раз ей хотелось поступить с зазнавшейся детектившей, считавшей, что она все на свете знает, точно так же, как с этой дурой Каменской! Но так как она уже успела разболтать свою версию ментам, приходилось сдерживать себя.

Теперь же в стену прихожей полетели чашки с недопитым кофе, мирно стоявшие на столике, огромный хрустальный кувшин, а за ними и сам маленький симпатичный столик, в свое время выбранный в магазине самой Кандабуровой.

– Все к черту, к черту! – совершенно не помня себя, кричала во весь голос горбунья.

Она подразумевала под этим «все» и свой гениально составленный и так легко, как детский воздушный шарик, лопнувший план, и всю свою неудавшуюся горькую жизнь.

– Что случилось? – испуганно спросила прибежавшая на грохот из кухни домработница.

Но Орнагын метнула на нее такой гневный взгляд, что та тут же исчезла.

Вместе с ней почему-то исчез и гнев самой горбуньи. Орнагын безумно захотелось обнять двумя руками подушку и вдоволь нареветься в нее, как в детстве. Но и этого она делать не стала, понимая, что от ее собранности в эти минуты может зависеть очень многое.

Она подняла трубку телефона, который во время своей вспышки ярости швырнула на диван, и уже почти спокойно набрала номер Хряпа.

– Алло, это ты, дорогая? – радостно сказали в телефонную трубку.

Казашка поняла, что ожидали услышать не ее, но и эта очередная обида не могла помешать ей поговорить с неверным сообщником. Никто не гарантировал ей, что в милиции Хряп не расколется при первом же допросе и не выдаст ее с потрохами.

– Ну да, это я. Кто же еще? – согласилась она.

– А-а, ты? – разочарованно протянули в трубке.