Мэри Хиггинс Кларк - Плач в ночи

Гнев Дженни обратился в смущение. Эрих пригладил ее волосы.

— Джо, я заменю щенка хорошим охотничьим псом, — сказал он.

— Вам необязательно делать это, мистер Крюгер, — отозвался Джо. Но в голосе его звучала надежда.

Джо забрал Рэнди, чтобы похоронить его на своей земле. Отведя жену в дом, Эрих настоял на том, чтобы она прилегла на диван, и принес ей чашку чая, исходящую паром.

— Я забыл, что моя любимая - все еще городская девчонка.

А потом он ушел.

Наконец Дженни поднялась и приготовила девочкам обед. Пока те спали, она отдохнула, заставив себя почитать. Ей хотелось, чтобы мысли перестали метаться в бессмысленной тревоге.

— Сегодня вечером у вас будет ужин на скорую руку, — объявила Дженни дочерям. — Мы с папой идем развлекаться.

— Я с вами, — вызвалась Тина.

— Нет, ты не с нами, — возразила Дженни, обнимая ее. — В кои-то веки у нас с папой свидание.

Неудивительно, что девочки рассчитывали на то, что их тоже возьмут. Эрих всегда настаивал на том, чтобы брать малышек с собой в те места, куда они ездили за этот последний месяц. Какой отчим был бы так чуток?

Собой Дженни занялась с особой тщательностью. Горячая ванна немного успокоила ноющие мышцы. Усомнившись на секунду, Дженни растворила в воде соль с ароматом сосны, которая до сей поры лежала в шкафчике и на которую она не обращала внимания.

Вымыв волосы, Дженни собрала их в «пучок Психеи». Когда она была в ресторане с Кевином, ее волосы свободно падали на плечи.

Изучив содержимое шкафа, она выбрала зеленое с желтоватым отливом шелковое платье с запахом и длинными рукавами, которое подчеркивало ее тонкую талию и зелень глаз.

Когда Дженни застегивала медальон, в комнату вошел Эрих:

— Дженни, ты нарядилась специально для меня. Обожаю тебя в зеленом.

Она взяла его лицо в ладони:

— Я всегда одеваюсь для тебя. И всегда буду.

В руках Эрих держал холст.

— Каким-то чудом сегодня мне удалось закончить картину.

Это была весенняя сцена: едва заметный в лощине новорожденный теленок, рядом с ним - бдительная мать, глядящая на остальное стадо, словно предупреждая держаться подальше. Сквозь сосновые ветви пробивается солнечный свет; а солнце - пятиконечная звезда. Было в этой картине что-то от Рождества.

Разглядывая полотно, Дженни ощутила, как его совершенная красота пробуждает все ее чувства.

— Великолепно, — тихо произнесла она. — Столько нежности.

— Сегодня ты сказала мне, что я жесток.

— Сегодня я была ужасно глупа и ужасно ошибалась. Эта картина для следующей выставки?

— Нет, родная, это мой подарок тебе.

Когда они входили в ресторан, Дженни подняла воротник пальто. В прошлый раз ей так не терпелось поскорее сбежать, что она едва разглядела ресторан. А теперь поняла, что здесь очень приятно: красные ковры, сосновая мебель, мягкое освещение, портьеры в колониальном стиле и пылающий камин. Ее взгляд скользнул к кабинке, где она сидела с Кевином.

— Вот сюда, — официантка повела их как раз в ту сторону. Дженни затаила дыхание, но, к счастью, официантка проплыла мимо кабинки и подвела их к столику у окна. В ведерке уже охлаждалась бутылка шампанского.

Когда их бокалы наполнили, Дженни, подняв свой, прикоснулась им к бокалу Эриха:

— С днем рождения, дорогой.

— Спасибо.

Они молча сделали по глотку.

На Эрихе был темно-серый твидовый пиджак, узкий черный галстук и угольно-серые брюки. Синеву глаз делали ярче густые угольно-черные брови и ресницы, а дрожащий огонек свечи на столе подчеркивал бронзово-золотистый оттенок волос. Потянувшись, Эрих взял жену за руку.

— Родная, мне нравится водить тебя куда-нибудь в первый раз.

Во рту у Дженни пересохло.

— А мне нравится везде... где угодно с тобой.

— Наверное, поэтому я оставил ту записку. Ты права, милая. Я не только поддразнивал тебя. Я правда ревновал, когда увидел, как Джо учит тебя ездить верхом. Я думал только о том, что мне хотелось быть рядом с тобой, когда ты впервые сядешь на Огненную Деву. Наверное, это как если бы я купил тебе украшение, а ты надела бы его для кого-то другого.

— Эрих, — возразила Дженни, — я просто подумала, что незачем тебе возиться и учить меня азам верховой езды.

— То же самое и с домом, правда, Дженни? Ты приезжаешь и через месяц превращаешь историческое сокровище в нью-йоркскую квартиру-студию с голыми окнами и паучниками. Дорогая, могу я попросить о подарке на день рождения? Найди время, чтобы узнать, кто я такой... кто мы такие. Ты обвинила меня в жестокости, когда я пристрелил животное, которое, как я думал, может напасть на наших детей. Могу ли я предположить, что в каком-то смысле ты сама стреляешь от бедра, вообще без оправданий? И должен сказать, Дженни, ты отличилась. Ты - первая из четырех поколений женщин Крюгеров, кто устроил сцену перед наемным работником. Каролина скорее умерла бы, чем стала публично критиковать моего отца.