Мэри Хиггинс Кларк - Плач в ночи

В столовой господствовал огромный банкетный стол с двенадцатью стульями. Спинка каждого стула была искусно вырезана в форме сердца.

На дальней стене в качестве гобелена висело лоскутное одеяло. Составленное из шестиугольников с фестонными краями, сшитыми в цветочный орнамент, это одеяло вносило яркую ноту в комнату строгой красоты.

— Одеяло сделала моя мать, — сообщил Эрих. — Вон ее инициалы.

Вдоль стен большой библиотеки располагались ореховые книжные шкафы. На каждой полке стояли ровные ряды тщательно размещенных книг. Дженни прочитала несколько названий.

— Отлично проведу время! — воскликнула она. — Не могу дождаться, когда снова примусь за чтение. Сколько примерно у тебя книг?

— Тысяча сто двадцать три.

— Ты знаешь точно , сколько их?

— Конечно.

Кухня оказалась огромной. У левой стены находились бытовые приборы. По центру кухни разместились круглый дубовый стол и стулья. У восточной стены — гигантская старинная железная печь с отполированными до зеркального блеска никелированными деталями и слюдяными окошками. Казалось, что эта печь может обогреть весь дом. Дрова лежали в дубовой колыбели рядом с печью. Диван, покрытый набивной тканью с рисунком в колониальном стиле, и такие же кресла стояли под идеально правильным углом друг к другу. В этой комнате, как и во всех прочих, не было абсолютно ничего неуместного.

— Немного отличается от твоей квартиры, правда, Дженни? — В его голосе звучала гордость. — Теперь ты понимаешь, почему я ничего не сказал тебе. Хотел насладиться твоей реакцией.

Дженни вдруг захотелось встать на защиту квартиры.

— Дом определенно больше, — согласилась она. — Сколько в нем комнат?

— Двадцать две, — гордо ответил Эрих. — Давай взглянем на наши спальни. А экскурсию закончим завтра.

Когда они поднимались по лестнице, Эрих обнял жену. Это успокоило ее, стало не так неуютно. «Ну да, — подумала она, — мне и вправду кажется, что я на экскурсии: смотри, но не трогай».

Хозяйская спальня оказалась большой угловой комнатой в передней части дома. Мебель из красного дерева отблескивала благородной бархатистой патиной. Массивная кровать с пологом на четырех столбиках была закрыта покрывалом из парчи клюквенного цвета. Полог и драпировки были из такой же парчи. Хрустальная ваза слева на комоде была наполнена маленькими кусочками соснового мыла. Справа от вазы лежал серебряный туалетный прибор с инициалами, все предметы - в дюйме друг от друга. Набор принадлежал бабушке Эриха, а венецианская ваза - его матери.

— Каролина никогда не пользовалась духами, но обожала сосновый аромат, — сказал Эрих. — Это мыло импортируют из Англии.

Сосновое мыло. Вот что она заметила, как только вошла в комнату - тонкий аромат сосны, такой слабый, что его почти невозможно было различить.

— Мамочка, здесь будем спать мы с Тиной? — спросила Бет.

— Нет, Мышка, — рассмеялся Эрих. — Вы с Тиной будете по ту сторону холла. А хотите сначала увидеть мою комнату? Она совсем рядом.

Дженни последовала за ним, ожидая увидеть комнату холостяка в семейном доме. Ей не терпелось узнать личный вкус Эриха. Казалось, почти все, что она до сих пор видела, было оставлено ему в наследство.

Эрих распахнул дверь комнаты рядом с хозяйской спальней. И здесь свет уже был включен. Глазам Дженни предстала односпальная кленовая кровать, покрытая цветастым лоскутным одеялом. В бюро с откидной крышкой, наполовину открытом, лежали карандаши, пастель, альбомы для рисования. «Книга знаний» разместилась в книжном шкафу с тремя полками. На комоде стоял приз «Малой Лиги» [7] «Малая Лига» — объединение детских бейсбольных команд, в каждой лиге — 4—6 команд. . Рядом с дверью, в левом углу, притулилось кресло-качалка с высокой спинкой. К правой стене прислонена хоккейная клюшка.

Это была комната десятилетнего ребенка.

— После маминой смерти я ни разу здесь не спал, — объяснил Эрих. — Когда я был маленьким, мне нравилось лежать в постели и слушать, как она ходит по своей комнате. В ту ночь, когда произошел несчастный случай, я просто не смог заставить себя прийти сюда. Чтобы успокоить меня, мы с папой переселились в задние спальни. А обратно так и не вернулись.

— То есть в хозяйской спальне и в этой комнате не спали почти двадцать пять лет?

— Именно так. Но комнаты закрывать мы не стали. Просто не пользовались ими. Но однажды в этой комнате будет жить наш сын, милая.