Константин Кислов - Путь на Олений ложок

Оспан с тайным подозрением поглядел на темно-бурое облако и молча нахлобучил картуз.

В глубокой просторной повозке, набитой свежим сеном, котомками, рюкзаками, охотничьим и рыболовным снаряжением, сидели все участники путешествия. И каждый из них, отправляясь сегодня в далекий путь, думал о своем. Илюша, ловко управляя резвыми лошадками, думал не только, как бы надолыше сохранить их резвость и силы, а больше о том, что еще нового найдет он в тайге, какие приключения поджидают их там. Семен Тагильцев, полулежа в повозке, с тревоги поглаживав свою злополучную ногу: выдюжит ли она такую нагрузку, не подведет ли. Вепринцеву сегодня казалось, что он как никогда близок к цели. И хотя преодолены далеко не все трудности, он отчетливо ощущал под ногами ту землю, которая надежно хранит золотой клад. Не сегодня-завтра он раскроет эту тайну, и в его руках будут несметные богатства. Он незаметно, испытующе поглядел на своих спутников.

«Можно ли положиться на этих дурней? Не подвели бы…» Но чем дольше и пристальней глядел на них Вепринцев, тем меньше у него оставалось сомнений. Вот старый Оспан — его неловко подкидывает на рытвинах, но он будто ничего не ощущает, сонно покачивает из стороны в сторону головой б старом засаленном картузе и думает, вероятно, о том, сколько же раз за долгую жизнь пришлось ему ехать по этой тряской дороге и сколько еще предстоит проехать по ней. Кажется, только Стриж и Гурий ни о чем не думали. Стриж с холодным безразличием глядел на дорогу, на синеющий впереди массив дремучего леса, на двух бестолковых собак, игриво бежавших за повозкой. Гурий, привалившись к мешку, дремал, порой коротко всхрапывая.

На память Вепринцеву приходило прошлое. Не сразу он стал гангстером. Вначале полубезработный, лотом безработный, затем бездомный бродяга, нищий… Человек каждый день хочет есть. Его желудок требовал пищи, а что делать, когда ее не на что купить? Тогда он еще не умел грабить. Однажды, когда он, голодный и злой, сидел на садовой скамейке и ожесточенно жевал резинку, чтобы хоть немного заглушить тоскующую боль пустого желудка, возле него остановился высокий худой старик с надменным холодным взглядом. Посмотрел, примерил про себя что-то, спросил:

— Безработный?

— Да, сэр.

— Встань.

Вепринцев покорно поднялся, исподлобья поглядывая на загадочного старика.

— Прекрасный экспонат, — проворчал тот, не сводя глаз с мощной фигуры. — Пойдем за мной.

Разговор был продолжен в мрачном вонючем полуподвале и очень быстро закончился подписанием договора. Вепринцев — тогда он носил свою настоящую фамилию — запродал себя за сто долларов медицинскому факультету колледжа. Старик с явным наслаждением ощупал тогда его, думая о том, как скоро он будет варить в котле это огромное, исхудавшее от постоянного недоедания тело.

Сто долларов — не состояние, и скоро Вепринцев опять, остался без денег. И тот же старик познакомил его с одним католическим чиновником, тот свел его с боссом, босс — с «Братством благочестивых колумбов»…

— А вот и тайга началась, товарищи геологи, — проснувшись от сильного толчка, сказал Гурий, прервав размышления Вепринцева. — Вишь, какая она сумрачная да задумчивая. Шумит…

Тайга гудит глухо и бесконечно. Редко в этот однообразный шум ворвется тревожный голос сойки или тонкий свист бурундука. Узкая, заплетенная между деревьев дорога полого поднимается в гору. Вепринцев с удивлением поглядывает на высоченные, в три обхвата лиственницы, на хаотическое нагромождение бурелома, на буйные, в человеческий рост травы. «О-о, как чудесно! Мне давно следовало убраться из этого шумного города. Здесь все куда проще, и люди — настоящие дикари, их легко одурачить. Прекрасно!..»

— Какой запах хороший, а? — заметил Тагильцев, принюхиваясь. — А вон видите? Кипрей цветет.

— О да, конечно, — рассеянно ответил Вепринцев, кидая свой взгляд то в одну, то в другую сторону, — Первобытный лес. Джунгли…

Стриж тоже напряженно зашевелил широкими тонкими ноздрями.

— Что-то не чую, — сказал он.

— Зато ты хорошо чуешь другой запах, там у тебя прекрасное обоняние, — посмеялся Вепринцев.

— Видать, первый раз в тайгу попадаете? — спросил Гурий.

Вепринцев насторожился, прищурив глаза, с подозрением поглядел на него.