Константин Кислов - Путь на Олений ложок

— Мы можем опоздать к началу сеанса, — тихо сказала она.

— Да, да, надо поспешить, — ответил Николай, продолжая думать о другом.

Когда они проходили мимо билетных касс, перед Шатеркиным проскочил мальчишка. Капитан не успел оглянуться, как он исчез в толпе. «Мог ли я ошибиться?.. Это, кажется, Толик, но зачем он появится здесь?.. Ребят на вечерние сеансы не пускают…» Он еще раз поглядел вокруг, но мальчишка пропал бесследно.

В зале скрипели кресла, хлопали откидные сидения, суетились в проходах билетеры, рассаживая по местам зрителей. Шатеркин едва успел оглядеться по сторонам, как свет погас.

Капитан снова подумал о мальчике. «Все-таки я, наверно, обознался… Почему бы он убежал от меня без оглядки?..»

А в это самое время в небольшом скверике, прилегавшем к кинотеатру, шел оживленный разговор между Мишей и Толиком.

— Точно говорю: видел… Самого дядю Колю видел, — торопливо и сбивчиво шептал Толик. — Только он не один, а с какой-то девушкой. Она такая маленькая и шустренькая, как синичка.

— А почему же ты не сказал ему?

— Я побежал за тобой, чтоб посоветоваться.

— «Посоветоваться», — передразнил Миша. — Вот и проворонили. А может быть, знаешь?.. Может, он его убить собирается.

Толик, зябко поежившись, втянул в плечи хрупкую шею.

— Эх, Толька, Толька, не хватает у тебя пионерской смекалки в таком серьезном положении… Ты, наверно, растерялся, да?..

Толик, надувшись, хмурил лоб.

— Я хотел как лучше.

— Голова тебе дана не для одной шапки, надо же всегда момент учитывать… Кино все-таки, народу полно везде…

— Ну хватит… Давай лучше подумаем, что дальше делать, — с раздражением сказал Толик, не глядя на товарища.

— Давай будем думать, — согласился Миша. — Надо знаешь что?.. Надо как-нибудь сообщить дяде Коле, что тот человек находится здесь, в кино.

— А кто тебя пустит в зал во время сеанса?

— Кто пустит?.. Конечно, никто не пустит, — в раздумье сказал Миша. Они замолчали, сели на лавку. Такой безнадежностью повеяло на мальчишек от этого ими же придуманного плана, что они совсем растерялись.

— А если мы подождем его здесь? Кончится сеанс, подойдем и все расскажем?

Миша отрицательно затряс головой.

— Упустим.

— Трудное положение, — согласился Толик.

— Вот если записку написать, — напряженно думая, сказал Миша.

— Ну а дальше что?

— Попросить контролершу, а она передаст дяде Коле.

— А если она его не знает?

— Может быть, знает. Милицию ведь все контролеры хорошо знают.

— Он без формы, переоделся.

— Их все равно знают, — настаивал на своем Миша. — Ты попробуй, сходи и спроси ее… Скажи, что это твой родной дядя, и ты его ждешь, потому что один боишься домой идти, ты маленький…

— Ну уж да, маленький, — обидчиво возразил Толик. — Все бы такие маленькие были… Я скажу, что это мой старший брат.

— И так можно, согласен.

Миша сбегал в почтовый ларек, стоявший на противоположной стороне улицы, купил за две копейки листок почтовой бумаги и выпросил у продавца на пять минут карандаш. Тут же, возле ларька, пристроившись на каменной ограде, он начеркал несколько неровных строчек, свернул лист бумаги так, как сворачивают в аптеке порошки, послюнявил и крупными буквами написал: «Вручить немедленно товарищу капитану Шатеркину, который находится в кино». Подумал, еще раз прочитал адрес и дописал внизу: «Секретная». Потом поблагодарил продавца за карандаш и побежал к кинотеатру. Толик стоял у двери и уговаривал контролершу.

— Это мой самый лучший и любимый братишка… И вот я с ним обязательно должен встретиться по нашим семейным делам, тетя билетерша.

Женщина погрозила пальцем.

— Не хитри, малый… Хочется тебе в зал пробраться, вот и все.

— Честное слово, тетя, — умолял Толик.

— Не ври! — грубо оборвала женщина. — У Николая Ивановича никаких таких братишек, вроде тебя, нет и раньше не было, вот что… Я с ним пять лет по соседству живу, а «братишек», однако, не вижу.

Толик обомлел, по спине и голым ногам пробежал холодок. Вот это называется попал впросак! Но тут на выручку подоспел Миша и смело вмешался в разговор.

— Тетя, позвольте мне.

— Что здесь, профсоюзное собрание, что ли? — проворчала билетерша.

— Вы советский человек, да? — долго не раздумывая, выпалил Миша и уставился на женщину.