Павел Шестаков - Через лабиринт

- Всегда заперта была...

В комнате действительно никто не жил. Там в беспорядке были нагромождены немногие вещи, в основном книги, связанные, очевидно для перевозки, пачками и обернутые старыми газетами. Мазин надорвал одну пачку, ожидая увидеть что-ниюудь по геологии, но это оказалось собрание сочинений Достоевского. Надорвал другую - та сплошь состояла из детективов. Семенистый, стоя на пороге, настойчиво пояснял:

- Они только что получили квартиру и через три дня уехали. Ничего разобрать не успели. Видите, пылища какая. А дед на кухне жил.

- Зажгите свет, - попросил Мазин.

Семенистый щелкнул выключателем. Теперь стало ясно видно то, что было почти незаметно в вечерних сумерках. На покрытом пылью полу отчетливо выделялись следы. Они тянулись от двери к одному из шкафов - большому застекленному книжному шкафу.

- Вы входили в комнату сегодня или вчера? - спросил Мазин, поворачиваясь к Семенистому.

- Я же говорю, она заперта была.

- А в шкафу что было, не помните?

- Пустой был. - Эдик во все глаза смотрел на шкаф.

Мазин потянул дверцу. Полки в самом деле оказались пустыми. Присев на корточки, он стал рассматривать след. Простым глазом был виден и отпечаток подошвы, и мелкие, засохшие куски глины, которую растаскали по всему двору от разрытой канавы, и кое-что еще, заинтересовавшее Мазина больше всего.

- Видим Сергеевич! - позвал он Козельского.

Тот вошел в комнату, старательно обходя следы.

- Как вы думаете, что это такое? - Мазин показал на темный комочек, прилипший к глине.

Козельский нагнулся.

- По-моему, уголь... Кто-то пришел сюда из котельной?

- Видимо, Укладников, раз наш друг Эдуард... Как вас по батюшке, Семенистый?

- Тарасович, - буркнул Эдик.

- ...Эдуард Тарасович сюда не заходил.

- Интересно.

- Может стать интересным, если только старик не пьянствует где-нибудь с приятелями. Я пока придерживаюсь этой наиболее простой версии.

Но, сказать по правде, Мазин уже сомневался в ней.

Ничто больше в квартире не бросилось им в глаза. В комнате геолога господствовал спартанский порядок. Железная койка была заправлена по-солдатски, чемодан с небогатым скарбом заперт. У Семенистого же преобладал холостяцкий хаос. К нему Мазин заглянул ненадолго, скользнув взглядом по стене, куда хозяин обильно накнопил кинодив, вырезанных из заграничных журналов. Спросил только:

- Вы здесь постоянно прописаны?

- Куда там! Не знаете вы нашего деда... Три месяца.

- И геолог на три месяца?

- Нет, Борька постоянно. Его еще зять прописал.

Мазин кивнул и вышел из комнаты.

Внимательно осмотрел он пожитки Укладникова в стенном шкафу:

- Вы знали его вещи, Семенистый? Все здесь?

- Вроде все.

Эдик явно помрачнел и отвечал неохотно и коротко, совсем не так, как говорил до сих пор.

- В чем он чаще ходил?

- Вот в этом. - Эдик качнул потрепанный пиджачок.

В кармане нашелся паспорт и две рублевые бумажки.

- Не знаете, где он хранил деньги?

- Какие?

- Ну, зарплату, пенсию, то, что от вас получал. Вы же говорите, что деньги у него водились.

- Водились, да нам он про них не докладывал.

- Ладно, потом посмотрим повнимательнее. Если не вернется ваш дед жив-здоров да не выругает нас. А пока спустимся в котельную.

Дорогу опять показывал Эдик. Его первого и увидел напарник Укладникова.

- Ты мне скажи, где твой старый? Сколько я за него торчать должен?

OCR & SpellCheck: Vager (vagertxt@inbox.ru), 26.09.2003

Мазин, спускавшийся следом по крутой железной лестнице, остановился, слушая сиплую ругань истопника.

- Да помолчи ты, папаша, - перебил Семенистый. - Жалуйся в домоуправление. Вот люди с тобой потолковать хотят.

- Пошел ты со своими людьми знаешь куда...

- Куда же, если не секрет? - спросил Мазин.

- А туда... - начал было истопник, но осекся, заметив за его спиной шинель Козельского.

Это был человек неопределенного возраста. Может, ему было и сорок, а может, и все шестьдесят. Но силенка чувствовалась в нем несомненная, крутые плечи распирали черную латаную рубашку. Низколобое лицо выглядело недружелюбно. Угол редкозубого рта и часть выступающего подбородка прикрывал грязный пластырь.

Пластырь этот и заметил вначале Мазин, а потом уже свежую ссадину на щеке и синяк под глазом.

- Вы здесь работаете?

- Работаю. Это работа разве? Каторга...

- Об этом потом. Как вас зовут?

- Харченко зовут меня. Василий Прокофьевич.

- Вы знали Укладникова?

- А то нет!

- Когда вы видели его в последний раз?