Юлия Павлова - Финт покойной тети

— Мальдивские.

Андрей поправил лейтенанта начальственным тоном и положил в борщ еще сметаны.

— Ну, может, и они… Эльвира человек добрый, когда не ругается. Она мужика от двери переставила к стене, приоткрыла дверь, и, представьте, вламывается вот такая же махина, как эта, только толще. У Эльвиры сердце захолонуло, и она в шкаф с верхней одеждой вмялась. «Ничего себе песик. Это же помесь мамонта с бегемотом! Ты, Антоша, совсем охренел? Она же нас объест совершенно. Это же все! Забыть про нормальное питание. Мясо только детям, по воскресеньям, и то, чтобы она не видела. А чего это она такая толстая?»

Толик за это время смог снять с себя только шляпу и постараться сесть на стул. «Эльвирка, говорит, это очень умная собака. Дмитрий Валерьевич ей разрешил самой себе временного хозяина найти. Выпустил в бухгалтерии на совещании и, к кому она подошла, тому и отдал. Она сначала к Алке, учетчице, рванула, но когда та в обморок за стол свалилась, Найда признала меня». — «Чувствует слабину в мужике. Толя, а если твой начальник передумает возвращаться? У него же денег хватит понравившийся остров прикупить. Это у нас долларов только на один засохший куст в том раю, а он и «землянку» себе трехэтажную позволить может. Ты подумал, чем такую корову кормить? Это третий ребенок, ей же готовить надо».

Толя сделал рукой вот так и достал из внутреннего кармана пальто пачку сторублевок, перехваченную зеленой резинкой. «Это на прокорм». Эльвирка деньги пересчитала и вроде успокоилась, но тут она нагнулась и присмотрелась к собаке: «Святый боже, Толька, она же беременная!» — «Точно. И поэтому ей нужен уход, повышенное внимание и отдельная комната». Эльвирка тряханула мужа, хотела в глаз дать, но Найда на нее рыкнула. Эльвирка расстроилась: «Это что же? Мы селим в одну комнату детей, мальчика и девочку, имеем в доме гражданскую войну, а эта обжора наплодит щенков, и они по всей квартире гадить будут? Ты посмотри на нее. Это же монстр. Фильм ужасов надо с такой собакой снимать».

Анатолий опять делает успокаивающий жест и достает из внутреннего кармана пальто еще одну стопку денег, но уже «зеленых», перетянутых красной резиночкой. «Это для усиленного питания и компенсация за неудобство». Эльвирка присмирела, даже погладила собаку и расшнуровала остекленевшему Тольке праздничные ботинки. «Ладно, пусть живет, только куда же мы щенят-то девать будем? По знакомым таких огромных не раздашь, придется на Птичьем рынке стоять».

Толик опять лезет дрожащей рукой во внутренний карман пальто, достает фляжку с коньяком и бумагу — родословную. Делает из фляжки глоток и косноязычно объясняет: «Не надо ни на какой рынок. Она очень породистая, щенков продает клуб «Мастиф». Эльвира пожимает плечами и интересуется, сколько же стоят такие собачьи бегемоты. Толик старается сохранить равновесие и не упасть со стула. «Пятьсот долларов. Штука, оптом». Тут уже теряет равновесие Эльвира и садится на пол. «Вот за это?.. А вообще-то ничего собака, симпатичная. А сколько у нее щенков обычно? Штук шесть будет?» — «Десять, но наших восемь».

Толик опять лезет во внутренний карман и достает доверенность на продажу щенков. Эльвирка забирает у него все документы, фляжку с коньяком и ведет Найду на кухню — кормить Толиным супом. «А ты, — говорит, — давай сам раздевайся. Не барин. Видишь, я занята, девочку, нашу красавицу, кормить надо. Да! Я же дачку по Курскому направлению присмотрела, теперь должно хватить».

Мама, заслушавшись Ладочникова, даже налила ему и Андрею по полстакана водки под борщ. Ладочников посмотрел, как мрачно опрокидывает ее в себя Андрей, и, крякнув и улыбнувшись, тоже выпил.

Андрей после обеда противным голосом сообщил лейтенанту, что он «свободен до завтрашнего утра, до девяти ноль-ноль». Ладочников пожал плечами и попросил маму довезти его до метро. Та, немного удивленная бестактностью Андрея, замахала руками:

— Да я тебя до дома довезу, что ж ты, хмельной в метро поедешь?

— Хмельной? — Старлей нарочно выпучил глаза. — Да сегодня мое состояние — майское солнышко по сравнению с той метелью, как мы однажды на Новый год напились. Нас три пары отмечало, с часу дня…

Мама опять открыла рот, слушая лейтенанта. Ладочников помог маме одеться и говорил, говорил… Они ушли, каждый довольный другим. Ладочников не мог без слушателя, а мама обожает веселые байки, она их потом подругам на «девичниках» рассказывает.

Без них квартира стала мертвой. Если б не собаки, можно было начинать думать о пенсии и тоскливых одиноких вечерах. Андрей уселся перед телевизором, смотрел вокруг сычом. Я ухромала в спальню для гостей и закрыла дверь. Через час Андрей стоял в дверях.