Шарлотта Армстронг - Продавец воздушных шариков

— Для меня это большая сумма, — честно призналась Шерри. — Поэтому я просто скажу: «Большое спасибо».

Она увидела, как Клифф оставил чаевые, и немалые. Шерри отнеслась к этому одобрительно. Она-то разбиралась в чаевых.

— Вы не сообщите мне номер того дома, где сдают комнаты? — спросил Клифф.

Почувствовав смутную тревогу, Шерри тем не менее быстро и обстоятельно все объяснила.

— На нем висит большая вывеска, — добавила она. — Его должны будут довольно скоро снести.

— Надеюсь, он простоит до тех пор, пока я буду в нем нуждаться, — сказал он и поднялся, пошатнувшись, твердо придерживаясь своей роли.

— До встречи, — добавил он. — Надеюсь, я тоже смогу принести вам удачу.

Выходя из кафе, он подумал: «Перебор, но не слишком большой для человека в моем состоянии».

Шерри не думала, что Клифф допустил перебор. Если человек напуган и обеспокоен своим будущим, она не могла винить его за некоторую излишнюю драматизацию положения. Шерри попыталась понять, в чем причина ее беспокойства по поводу того, что на нее как снег на голову свалился друг Варда. Она успокаивала себя, что это по крайней мере, был старый друг, а не один из этих идиотов с побережья. Он сказал, что уже давно не видел Варда. Ему вовсе не обязательно было знать, как сейчас обстоят его дела. Или об опасениях Шерри по поводу того, как они обстоят. А что, если она ошибается? О, вдруг произойдет чудо, и Вард сам скажет ей об этом?

Клифф размышлял о том, что, пожалуй, он слишком легко узнал Шерри, — это странно. Он не мог припомнить, чтобы внимательно разглядывал ее тогда, много лет назад, то есть проявлял бы к ней достаточный интерес, чтобы сейчас сразу же узнать ее. «Что же в ней такого примечательного?» — размышлял он. У нее хорошая фигура. Не полная, но и не худая. По мнению Клиффа, то, что надо. Светлые волосы струились и блестели, но Клиффу доводилось видеть и более очаровательные прически. Лицо у Шерри было слегка широковатым в области глаз, с выступающими скулами — очень похоже на славянское. Деревенское, подумал Клифф. Она была довольно симпатичной. С хорошей кожей, той замечательной структуры, которая позволяет ей всегда казаться чистой.

Как ее описать? Что ж, Шерри напоминала тип подружки, верной наперсницы, хранительницы всех переживаний и секретов главной героини. Девушки, которая так и не обзаводится собственным возлюбленным.

Нет.

Странно, но Шерри не произвела на него впечатление скучного набора средних физических качеств. Также не показалась она ему и тупицей, средоточием обывательской морали.

Почему же, нет? Вот в чем все дело — в глазах. Они были синими и удивительно темными для белой кожи и светлых волос. Именно они вносили живую искру, производили такой сильный эффект. Вся личность Шерри была сосредоточена в ее глазах.

Клифф ощутил слабое раздражение. Начать с того, что он не ожидал услышать отказ на приглашение поужинать вместе. Что он сделал не так? Ничего. Если только не торопил события. Он сыграл на ее чувстве жалости, рассудив, что Шерри подкупит его беспомощность. В этом он оказался прав.

Значит, она просто настороже. Следит за каждым своим шагом, а? Рассчитывает идти прямо, ни во что не впутываясь, Что значит прямо и не впутываясь? Ужин вместе едва ли можно назвать установлением порочащей связи. Гм, такая осторожность подозрительна сама по себе, не так ли?

Задержавшись в вестибюле больницы, Клифф занес в записную книжку имена и адреса. Хорошо было бы отпарить конверты — возможно, письма могли бы навести на какие-нибудь мысли. Одно было адресовано мужчине. Два других — женщинам. Что ж, и фамилии могут оказаться полезными. Впрочем, наверняка эти люди — ее старые, давнишние друзья.

Да, это, скорее всего, так, и, похоже, финансовые дела Шерри совсем плохи. Взять хотя бы эту реплику о двух долларах семидесяти пяти центах. Клиффу было известно, что Шерри уволилась с работы. Он был уверен в том, что других источников дохода у нее нет. Все их с Вардом совместное имущество в настоящий момент находится под арестом. Это Клифф знал точно.

Гм, и Шерри заточила себя в этот убогий пансион. В некое подобие преддверия ада, да? Гм, пусть ее давят, осуждают, ограничивают — пусть ей будет одиноко. Пусть ей нестерпимо захочется чего-то, к чему у нее лежит душа. Однажды она скажет мне об этом, говорил себе Клифф, потому что мне чертовски хорошо удалось сделать из себя самого безопасного исповедника в мире — умирающего.

Усмехнувшись, Клифф толкнул дверь, затем, вспомнив, пересек улицу со скоростью улитки и направился к ветхому строению, которое он уже успел заметить. Про себя он подумал: «Какие декорации для постановки готики в американском стиле!»