Баян Ширянов - Улица мертвых наркоманов

Целых две недели Седайко Стюмчек ширялся с его помощью, не делая лишних дырок. Мы все ему завидовали страшно. Но на просьбы подарить такой катетер, Седайко Стюмчек отвечал категорическим отказом.

И в один прекрасный день он все-таки забился! Седайко Стюмчек открыл крышечку на канюле, вставил в нее баян с винтом и, недолго думая, со всей дури надавил на поршень. Я не видел этого. Моему взору оказались доступны лишь последствия опрометчивого шага. Винт сперва просто не пошел. Седайко Стюмчек надавил еще сильнее. Поршень пластмассовой двухкубовки стал уже сифонить, но в этот момент давление выбило-таки кровяную пробку. И все полтора куба ушли в Седайко Стюмчека. Но не в веняк, а в мышцу! Скорее всего, кончик катетера пробил вену и застрял в мышце. Бицепсе. А Седайко Стюмчек, не зная об этом, оголтело пытался ширнуться. Около недели он не мог показаться на улице. Плечо разнесло так, что им невозможно было пошевелить. Но наркоманы - народ живучий. На четвертый день опухоль подрассосалась и все опять вошло в наезженную колею

Шантор Червиц. Здесь жил Шантор Червиц. Но не будет такой мемориальной доски из черного мрамора. Лишь я, проезжая мимо, глотну пивка в его память.

Его убили. Просто застрелили. Кто? За что? Менты не нашли. Да, вряд ли и искали. Кому нужен винтовар со стажем? А то, что он был моим другом ментам же до фонаря. Того самого, к которому они так любят доебываться.

Шантор Червиц.

Одно время он почему-то полюбил варить винт на природе. Неподалеку от его дома протекала одна из многочисленных московских речек. То, что это река, можно было узнать лишь на карте, а на самом деле это был узенький ручеек, обрамленный ивами. Там, среди молодой поросли и устроил Шантор Червиц себе гнездышко. Там, в тайничке между корнями пенька, хранилось все, что нужно было для процесса. Там же Шантор Червиц устроил и место для костерка, на котором или выпаривался джеф, или готовился сам винт.. Самое удивительное, что за все лето его ни разу не постремали, хотя менты сотни раз проходили мимо, морщились от резкого запаха, но никто не догадался заглянуть в кусты.

А после варки и прихода, Шантор Червиц вылезал из кустов и принимался хулиганить. Беззлобно, но весьма сильно нарушать общественное спокойствие.

Называлось это у него "подоконные крики".

Представьте: ночь, улица, фонарь, аптека закрыта, изможденная постоянным выдаиванием салюта. Никого. И вдруг: - Коммунистам - ХУЙ!!!

Истошно с надрывом, и при этом с полной убежденностью в своей правоте, типа того, что да, коммунистам именно этого органа и не хватает. Как не хватает? В каком месте? Не будем уточнять.

- Мочи коммунистов!!!

Редкие проснувшиеся члены КПСС дрожат в своих кроватях. Им кажется, что произошел переворот, и их теперь будут расстреливать на каждой березе.

- Коммунистам - хуй! Дави коммунистов!!!

Однажды, будучи в сильно измененном сознании, Шантор Червиц выдал фразу, ставшую классической:

- Так если коммунист - глюка, так что его и не расстреливать поэтому?

И я иногда присоединялся к этому развлечению. Мы расстреливали из рогаток глюких коммунистов, кричали им подоконные крики, в общем, как могли признавались в нелюбви к матери КПСС и бровастому отчиму. Вот, троллейбус сворачивает. Это уже другая улица. Но только по названию. Куда бы я не ехал, куда бы ни шел, я все равно иду по ней, по Улице Мертвых Наркоманов. Я, пока еще живой. Мне покуда повезло больше всех. Но надолго ли такое везение?.. И я еще не знаю того, что через несколько дней я, слегка абстяжный, буду перебегать дорогу, чтобы успеть на троллейбус, и попаду под белую "семерку". И займу свое, много лет назад зарезервированное, место на Улице Мертвых Наркоманов.