Жак Фатрелл - Дело о пропавшем ожерелье

— Да, я знаю. — мрачно ответствовал Конвей.

Разговор перешел на другие темы. Конвей обнаружил, что Лейтон приятный собеседник и к тому же довольно демократичный. Они вместе покурили, вместе прогулялись по палубе и вместе сыграли в шафлборд [1] Шафлборд — настольная игра ( прим. переводчика ). . Вечером Лейтон засел за игру в бридж в курительном салоне. А Конвей в течение нескольких часов задумчиво разглядывал светящиеся точки в мрачных зеленых водах и курил.

— Если это сделал он, — сказал он самому себе в конце концов, — То он один из самых умных прохвостов в мире. А если не он, то я один из самых больших дураков.

Пробило шесть склянок — одиннадцать часов. Палуба была пустынна. Конвей, с трудом пробираясь в темноте, добрался до курительного салона. Лейтон все еще играл. Когда Конвей в нерешительности застыл у двери, Лейтон сказал:

— Я буду играть часов до двух, не меньше.

Конвей моментально принял решение. Уйдя из салона, он поспешил к каюте Лейтона. Мистер Лейтон не взял с собой камердинера и Конвей догадывался о причине. Без промедления инспектор вытащил связку ключей и занялся замком. Наконец ему удалось открыть дверь и он проник внутрь. Его цель была совершенно очевидна — он собирался обыскать каюту.

У Конвея были свои представления о том, как следует проводить обыск. Первым делом он принялся за одежду Лейтона. Он ощупал и перетряхнул все — галстуки, рубашки, разворачивал носовые платки, крутил шелковые носки. Затем он принялся за обувь, которой у Лейтона было шесть пар. Конвей всегда относился к обуви с подозрением с тех пор, как обнаружил дюжину бриллиантов, запрятанных в фальшивые каблуки. Но каблуки на обуви Лейтона были настоящими.

Затем, все еще не проявляя признаков спешки или разочарования, Конвей переключился на чемоданы. В них обычно бывали потайные карманы или двойное дно. В этих чемоданах не было. Конвей убедился в этом, применив все известные ему приемы обыска.

Наконец настало время заняться самой каютой. Конвей разобрал кровать и тщательно изучил матрас, простыни, одеяла, подушки и покрывало. Он вытащил три ящика из шкафчика и поглядел за ними. Он нашел стопку английских газет и перетряс их одну за другой. Он проверил кувшин с водой и обшарил крошечную ванную комнату. Он поднял ковер, чтобы посмотреть не спрятали ли что-нибудь под ним. В конце концов, он залез на стул и с высоты оглядел каюту с целью обнаружить какую-нибудь трещину или расщелину, куда можно было бы спрятать ожерелье или отдельные жемчужины.

Потом Конвей старательно привел каюту в порядок.

— Остается еще три возможности, — рассуждал он. — Лейтон мог положить жемчуг в корабельный сейф, но это слишком рискованно. Он мог оставить ожерелье в чемоданах в багажном отделении, что еще более маловероятно, или он может постоянно носить жемчужины при себе. Вот это более похоже на правду.

Итак, Конвей покинул каюту Лейтона, выключив свет и заперев за собой дверь. Затем он на минутку заглянул к себе в каюту, чтобы набрать полный рот виски и тут же его выплюнуть. Однако, виски очень сильно на него подействовало: когда Конвей появился в курительном салоне, он был заметно пьян и от него разило алкоголем. Инспектор был в совсем плачевном состоянии и язык у него заплетался. Лейтон кинул на него взгляд, полный благовоспитанной укоризны.

Вероятно, только по нелепой случайности Конвей споткнулся о ноги Лейтона и заметил, что тот обут в свободные домашние туфли с плоской подошвой. И он также совсем не собирался с необыкновенным дружелюбием обнимать Лейтона, изо всех сил пытаясь сохранить свое равновесие.

Как бы то ни было, Лейтон добродушно извинился перед игроками и настоятельно посоветовал Конвею отправиться ко сну. Конвей согласился только при одном условии, что Лейтон ему поможет. Мистер Лейтон охотно согласился и покинул курительный салон вместе с Конвеем, обвивавшем его подобно лиане.

На половине дороги Конвей споткнулся и упал, несмотря на поддержку. Падая, он обхватил руками стройные ноги Лейтона и провел по ним ладонями до самого низа. Затем инспектор был водворен в свою каюту, а Лейтон, улыбаясь, возвратился к карточной игре.

— На нем их тоже нет, — загадочно обратился Конвей к голым стенам. Он больше не был пьян.

На следующий день без труда выяснилось, что Лейтон ничего не оставлял в сейфе судна и что его четыре дорожных чемодана в багажном отделении были недоступны, будучи завалены сотнями других. После этого Конвею ничего не оставалось делать, кроме как ждать встречи с таможенниками Дяди Сэма, надеясь, что они придумали что-нибудь новенькое в области обыска.