Семён Данилюк - Как умереть легко

Заманский вытаращился.

— Свои! — добил его Циридис. — Вы слышали, чтоб мудрый Зиновий читал стихи? Может, прежде пис а л?

Заманский лишь мотнул короткой шеей, — об одном ли и том же человеке они говорили?.

— Читал! А потом и вовсе проговорился, что в поездке влюбился в гидшу. Не другу! Просто деловому клиенту. То есть его распирало! Представляете? Сидит высокопоставленный чиновник, у которого день поминутно расписан, и выслушивает восторги пятидесятилетнего сбрендившего антиквара. Даже, говорит, закралось подозрение, не подсел ли тот на наркотики или транквилизаторы. Потому и на встречу со мной согласился, не откладывая. Он ведь даже не знал о смерти Плескача. Но что точно: менее всего Зиновий был похож на человека, надумавшего свести счёты с опостылевшей жизнью.

— Что это значит?

— Вот и мне интересно. Похоже, вы были правы, и что-то переменилось совершенно внезапно, — Циридис поднялся. — Во всяком случае, главное — заказчик к смерти Зиновия отношения не имеет! — повторил он с нескрываемым облегчением. — Так что — ищите в другом месте. Нагадаете что, поделитесь.

Заманский выхватил листочек, наскоро написал: «Шевроле», ниже номер, что запомнил на Смоленском кладбище; в нетерпении протянул хозяину кабинета: — Пробей!.. Установить владельца можешь? А скорее, — владелицы. Циридис потянулся к телефону.

Через десять минут в лифте, спелёнутый набившимися людьми, Заманский в нетерпении теребил в кармане адрес владельца автомашины. Та оказалась зарегистрирована на ОАО «Мегаполис экспресс».

Туристическая компания «Мегаполис экспресс» располагалась на первом этаже высотного здания на Якиманке. Заманского проводили в отдел, занимающийся континентальной Европой. В кабинете на пять столов клиентов не было. Но было шумно. Демонстрировались обновки. Кудрявая девчушка, водрузив ногу на стул, критически разглядывала ажурные колготки.

На скрип двери все обернулись. Девчушка поспешно одёрнула юбочку. Правда, по наблюдению Заманского, юбчонка от этого длинней не стала.

— Девочки! Помогите, красавицы, — когда нужно, Заманский умел растечься обаянием. — Мне нужно увидеть гида, что в прошлом месяце возила группу по маршруту Рим — Венеция. Едва договорив, он разглядел ту, которую встретил на Смоленском кладбище. Среди молоденьких сослуживиц, скорее раздетых, чем одетых, она выделялась ладным на ней клетчатым костюмом.

Женщина тоже узнала его. — Пойдемте в комнату переговоров, — поспешно, под любопытствующими взглядами, она вывела Заманского в коридор, провела в остеклённое помещеньице с круглым столом, заваленным рекламными проспектами.

— Вы, видимо, друг, что из Израиля? Мне Зиновий вас именно таким описал.

— Что ж тогда на кладбище не признали? — Не хотелось ни с кем общаться! Заговори Вы со мной, верите, убежала бы. Заманский поверил: и сейчас она говорила каким-то затёртым, лишенным интонаций голосом, как говорят безмерно утомлённые люди. Просто отсюда бежать некуда. — Судя по встрече на кладбище, мы оба опоздали на похороны, — посетовал Заманский.

— Почти так. Десятого пыталась дозвониться Зиновию. Потом набрала сына, Лёву. От него и узнала. Может, и успела бы. Но Лёва просил не приезжать. Настоятельно просил. Заманский не скрыл удивления.

Она присмотрелась к собеседнику.

— Зиновий вам вообще что-нибудь обо мне рассказывал? — произнесла она с внезапной догадкой. Увидела, что нет. Хмыкнула озадаченно.

— Тогда представляюсь. Зовут м еня Елена . — Елена Прекрасная. Овладевшая сердцем… — Елена, приносящая несчастье! — раздраженно оборвала она витиеватый комплимент. Извиняясь за резкий тон, примирительно приподняла руку. Сдвинула к центру стола кипу буклетов, освободив место для пепельницы. — А я ведь ещё на кладбище поняла, что вы меня найдёте. Зиновий говорил, вы — в прошлом следователь.

— Да, — подтвердил Заманский. — Но почему я должен был обязательно вас разыскивать? — Да потому что, если б не я, Зиновий был бы жив! Похоже, физиономия Заманского вытянулась. Елена горько усмехнулась. — Поразительно, — произнесла она. — И то, что случилось. И то, что всё это уместилось в какие-то три недели. Она закурила, прикрыла припухлые веки.

В тот раз Елена повезла очередную группу по Италии. В сущности это была последняя поездка. Всё больше времени отнимал фонд борьбы с детской онкологией, с которым после смерти ребёнка активно сотрудничала.

Программа стандартная: Рим — Флоренция — Венеция. Забитый до отказа туристический автобус. На одном из задних кресел оказались Плескачи: отец с сыном. Поначалу больше внимания привлекал сын: длинный, несуразный, мягко улыбчивый, — такой ребёнок-переросток. Старший же, напротив, производил впечатление тягостное. Сидел, ссутулившись. Погружённый в себя. Будто между ним и действительностью установилась плёнка, через которую с трудом пробивались голоса.